Последние отзывы

  6  

Дверь никакого доверия тоже не вызывала. На ней была намалевана непотребная рогато-клыкастая харя и кривыми готическими буквами гостеприимно написано: «Войди, если сможешь». Уж не знаю, что под этим подразумевалось — то ли магическая загадка-пароль в духе Толкиена, то ли физическая возможность добраться до двери по раздолбанным ступенькам, не переломав ноги и не застряв в узком проходе. Стены рядом с дверью были оклеены самопальными афишками неизвестных рок-групп.

— Что за чушь? — пробормотал я, глядя на дверную роспись.

Мне стало стыдно, что я сюда пришел. Я едва не повернул обратно. Но Ники уже спускалась по ступенькам вслед за мной. Пришлось идти вперед.

Помещение за дверью слегка примирило меня с росписью и афишками. Внутри «Драконья нора» выглядела респектабельнее, чем снаружи. Видно было, что тут поработал дизайнер по интерьеру, создав атмосферу сумрачного средневекового подземелья с кирпичными стенами и сводчатыми потолками. Даже похоже на средней руки пивбар. В вестибюле было адски накурено. Где-то в глубине играла музыка, нечто кельтское — скрипки и волынки. Тут тоже толкалась молодежь. Ни единого дракона я что-то не заметил.

На стенах вестибюля тоже белели многочисленные объявления. Ники задержалась, чтобы окинуть их взглядом.

— О, тебе повезло! — сказала она, ткнув пальцем в одно из них. — Идолищев проводит семинар по драконности. Только что начался, успеешь послушать — пригодится…

— Какой-какой семинар?!

Я прочитал афишу:

— «Осознанное драконство в отечественных реалиях». Господи, это еще что?!

— Сейчас увидишь. Пошли?

Лекторий драконьего клуба выглядел вполне современно: оштукатуренные стены, пластиковые стулья рядами, экран для видеопроектора и белая доска с надписью маркером: «Быть или не быть драконом?!» На зрительских местах сидело человек тридцать самого разного возраста, пола и внешнего вида. Свободных мест не было, и мы с Ники просто встали за последним рядом стульев. Перед аудиторией выступал осанистый громогласный старикан с косматой бородой, в потертых штанах и свитере домашней вязки. «Матерый человечище!» — так и хотелось сказать про него. Очевидно, это и был спец по драконам Идолищев.

— …избавиться от ложных представлений. Ибо дракон — совершенное сверхъестественное существо, — раскатывался под сводами его гулкий бас. — Он объединяет в себе все лучшее от зверя, человека и духа. Высшая духовная сила, воплощенная бесконечность, дух перемен и превращений, божественная мудрость!

Я втихомолку усмехнулся. Совсем недавно примерно в том же ключе — но не так пафосно — высказывался Грег. Похоже, они тут все повернуты на совершенстве!

— Вот китайцы — древняя, культурная раса — это понимают. Они даже смутно догадываются о том, что драконом может стать любой, если поставит себе такую цель. Недаром они именуют драконами особенно мудрых и благородных людей…

— Дракон — эмблема императора, — услужливо вякнули из зала.

— Но в целом людям о драконах известно крайне мало. Причина проста — драконы с ними почти не пересекаются. Кажется, что они живут рядом, но это не так. Мир людей для драконов — нижний, туда не спускаются без нужды…

— То есть драконы — это как бы сверхлюди? — уточнил кто-то.

— Без всяких «как бы». Вот поэтому, из-за недостатка сведений, и возникают нелепые домыслы. Особенно извращенное представление о драконах царит в Европе, объективно отражая ее низкий культурный уровень. Дракон здесь — в лучшем случае хищник, сила хаоса на службе темных богов. А в худшем — Змей Горыныч.

— Почему в худшем? — обиделся я за нашего народного дракона.

— Потому что прилетает, хватает и жрет. Ниже падать некуда. — Идолищев бросил на меня суровый взгляд и спросил: — Чем занимаются драконы в восточных мифах и сказках?

— Живут на дне моря или на облаках… — послышались робкие голоса. — Дают мудрые советы… Правят драконьим царством…

— А в европейских? Драконы — чудовища, которых надо одолеть, чтобы повергнуть силы тьмы! Особенно славянские. Это же ужас, что творится в нашей мифологии! Налетают, грабят, жгут, воруют царевен…

— Молодцы, — одобрил я. — Резкие ребята.

Произнес я это совсем тихо. Никто, даже из сидевших прямо передо мной, и ухом не шевельнул. Но Идолищев каким-то образом услышал.

— Молодой человек, — загремел он, — вам известно, чем отличается патриотизм от национализма?

  6