Особенно,... 
60 
– Единоверцу своему это скажи, – криво усмехнулся отец Василий.
– Кузьменко долго ждать не будет, – помрачнев, покачал головой командир полка. – Я знаю. Если он вас не блокирует, прикажет расстрелять.
– То есть как? – не поверил священник.
– Это в порядке вещей, – печально произнес Брыкалов. – Есть приказ министра обороны. Это вам не гражданка, здесь разговор короткий.
– Если враг не сдается, его мочат? – улыбнулся священник.
– Вроде того.
– А что делать?
– Я же сказал, сдаваться.
Исмаил свалился внезапно и точно на колени отцу Василию. Священник зашипел от боли, правое бедро еще не зажило до конца.
– Извини! – весело крикнул мулла. – Но к нам парламентеры!
– Да ну?! – не поверил священник, приподнялся и высунул голову из люка.
Прямо к ним, размахивая прикрепленной к шесту белой тряпкой, шли два офицера. Священник хмыкнул и вылез на броню, освобождая место для нетерпеливо пихающего его кулаком в зад Исмаила. Офицеры шли быстро и решительно.
– Брыкалов сказал, если не блокируют, расстреляют, – тихо обронил отец Василий.
– Ага, – куда-то в сторону, как не слышал, кивнул Исмаил.
Офицеры приблизились, и отец Василий сразу узнал капитана. Когда он приезжал к ним в городок на отпевание, капитан был еще старлеем. И глаза капитана медленно расширялись. Потому что он тоже узнал батюшку.
– Что, не сказали вам, товарищ Бойко, – вспомнил фамилию офицера отец Василий, – с кем дело придется иметь?
Капитан Бойко бросил косой взгляд на своего напарника в майорских погонах и промолчал.
– Подполковник Брыкалов с вами? – сухо поинтересовался майор.
– Я ничего им не сказал!!! – завопил, порываясь выскочить из люка, Брыкалов. – Скажите Кузьменке, я ничего не ска…
– Тихо! – осадил его ладонью вниз отец Василий и прикрыл тяжеленную крышку люка – не совсем, только чтоб не выскакивал посреди разговора.
– Вижу, что у вас, – кивнул майор и сразу перешел к делу. – Предлагаю сдаться. Армия гарантирует вам сохранение жизни вплоть до передачи следственным органам.
– Да ну?! – делано удивился Исмаил.
– Заложника предлагаю передать немедленно, – твердо произнес майор.
– Заложника… Да-да, конечно, – закивал головой Исмаил и повернулся к отцу Василию. – Ну, как, товарищ террорист, сдадимся?
Священник горько усмехнулся. Дело было вовсе не в его гордыне и даже не в том, что, если пойти у них на поводу, он уже никогда и никому ничего не докажет. Просто от одной мысли о том, что на много лет вперед люди будут помнить, что местный батюшка стал террористом, а уж это клеймо к нему приляпают – не отдерешь, ему стало плохо. Потому что это будет удар не только по нему, Оленьке и Мишаньке. Это будет удар по всей православной церкви. Уж лучше…
– Нет, – покачал он головой и, болезненно улыбаясь, глянул на Исмаила. – Десант не сдается. Ведь так, Исмаил?
– А то! – хохотнул мулла и ввинтился в люк.
Господа офицеры недоуменно переглянулись. Они совершенно не понимали, при чем здесь десант и какое отношение имеет к оному этот смешливый смуглый бородатый мужик в танкистском шлеме. Отец Василий приветственно махнул им рукой и с кряхтением полез обратно в люк.
– Брыкалова отпускать надо, – серьезно сказал он Исмаилу. – Господь его и без нас накажет.
– Да ты никак помирать собрался? – хитро глянул на него мулла. – Не-ет, мало в тебе веры, поп, мало!
– При чем тут вера? – вздохнул священник. – Неужели ты не видишь, что все закончилось?
– Люк закрыл? – не ответив, поинтересовался мулла.
– Ну…
– Тогда держитесь, мужики, сейчас я вас мимо рая провезу.
Брыкалов и отец Василий тревожно переглянулись. Машина вздрогнула и пошла вперед. «Там же обрыв?» – удивился отец Василий, но тут кишки подкатили к горлу, и он понял, что рай действительно рядом.
* * *
Это уже потом Исмаил объяснит, что обрыв был не такой уж и крутой – «всего-то» градусов семьдесят пять. А в тот момент отец Василий судорожно вцепился в Брыкалова, Брыкалов – в отца Василия, и оба вопили в голос. Дуэтом. Как на сцене Большого театра.
А потом земное притяжение начало постепенно возвращаться, и это было еще страшней, потому что теряющая скорость машина шла по такой тонкой грани между равновесием и… раем, что отец Василий всерьез попрощался с жизнью.
А потом был толчок… второй… и священник понял, что все завершилось. Передвижной разведывательный пункт стоит, а точнее, едет на своих гусеницах твердо, устойчиво и надежно. Отец Василий отпустил прижавшегося к нему, словно малыш к мамке, Брыкалова и перегнулся вперед, к мулле.
60 
