Особенно,... 
11 
Раскладывая мороженое, Дженни отрицательно покачала головой:
— Поверьте мне, никто вас не считает ни ребенком, ни стариком. Я профессиональный медик и со всей ответственностью могу заявить, что с такой серьезной травмой вам необходим покой. И еще за вами нужен уход. Слава богу, я оказалась на ранчо вовремя, потому что ваш отец не справился бы с Морган и с вами одновременно.
— Я не нуждаюсь в том, чтобы за мной ухаживали, — еще больше обозлился Тай, хотя и понимал, что все, о чем толкует Дженни, сущая правда, — я взрослый мужчина и сам могу о себе позаботиться.
Добавив в мороженое орехово-карамельный сироп, Дженни уточнила:
— У вас огромная гематома и сломано ребро. Я понимаю, что для вас крайне неприятно лежать без дела, но если в течение нескольких дней вы не будете строго соблюдать постельный режим, то ваше выздоровление будет протекать гораздо медленнее. Вы этого добиваетесь?
— Нет. — Тай наконец сдался. Спорить с медсестрой было бесполезно, к тому же он и сам понимал, что правда на ее стороне. Он смущенно улыбнулся. — Извините меня за мое поведение, просто мысль о том, что мне придется пролежать в постели неделю, наводит на меня тоску, но я постараюсь поменьше жаловаться и обременять вас.
Дженни закончила с мороженым и, очаровательно улыбнувшись, кивнула:
— Хорошо, а я в свою очередь постараюсь делать вам меньше замечаний по поводу вашей непоседливости и неугомонности, идет?
— Идет, — ответил Тай, радуясь тому, как легко они с Дженни находили общий язык.
Убрав коробку с мороженым обратно в холодильник, молодая женщина предложила:
— А теперь почему бы вам не вернуться в свою комнату, а я принесу вам мороженое туда?
— Нет, — запротестовал Тай, — я не хочу пока возвращаться в свою комнату. Мне там надоело, лучше я пойду в гостиную. Там большое окно, в которое видна часть ранчо, и если что, я смогу оттуда отдавать нужные приказания. Если уж мне нельзя на улицу, то я хоть немного подышу свежим воздухом у окна.
— Не думаю, что это хорошая идея…
— Но вы пять секунд назад сказали, что не будете требовать от меня многого. Я ведь иду на компромисс: я не пойду на улицу, а только побуду у окна. Все честно!
Дженни притворно громко вздохнула, в ее глазах сверкали веселые огоньки смеха.
— Упрямый вы человек! — она выдержала небольшую паузу. — Ну, хорошо, так и быть, оставайтесь в гостиной, но только не долго, потом вам надо будет вернуться к себе и поспать немного.
— Мне не нужен дневной сон, — Тай медленно зашагал в гостиную, бормоча себе под нос, — днем спят только дети и ленивые люди!
Проследовав за ним, Дженни поставила пиалу с мороженым на столик.
— Но сон для вас сейчас лекарство. Больные должны больше спать, тогда организм восстанавливается быстрее.
Тай почувствовал, как у него на лбу выступил пот. Перемещение из спальни на кухню, а из кухни в гостиную отняло у него много сил. Каждый шаг причинял невероятную боль. За день работы на ранчо он не уставал так, как устал сейчас, преодолев всего несколько метров.
Но Тай не собирался сдаваться.
— Все равно я уверен, что сон мне не нужен, — заявил он, устраиваясь на стуле около окна. — Лучше я послежу отсюда за тем, что происходит на ранчо, и мне сразу станет легче.
Дженни хотела помочь ему удобнее устроиться, но он жестом остановил ее:
— Все в порядке, я сам!
Едва он сел, как его тело пронзила острая боль. Еще одно движение, и Тай почувствовал, что может упасть в обморок.
Сжав зубы и стараясь не шевелиться, Тай, ждал, когда боль отпустит.
Дженни внимательно следила за ним.
— Все хорошо? — с беспокойством спросила она, вглядываясь в его посеревшее лицо.
Он кивнул, не глядя на нее.
— Прекрасно, — процедил Тай сквозь зубы и повернул голову в сторону окна.
Тай лгал и Дженни, и себе. Он ненавидел того паршивого быка, из-за которого ему теперь приходилось терпеть невероятную боль, сидеть дома, да еще бороться с искушением, в которое его ввергало присутствие медсестры.
Дженни улыбнулась и протянула ему пиалу с мороженым. Они оба понимали, что больной сейчас нуждается в медсестре. Дженни не обижалась на Тая. Да, он пребывал в отвратительном настроении, но это нормальное состояние для мужчины, который привык к ежедневной работе на ранчо, а теперь вынужден сидеть дома. Дженни устроилась на стуле неподалеку от Тая, чтобы в случае необходимости помочь ему. Внешне она выглядела как хладнокровная, равнодушная медсестра, выполняющая свою работу. Но это была только маска. На самом деле молодая женщина была напряжена и не так уж уверена в себе. Она так же чувствовала себя, когда ей пришлось обследовать грудную клетку Тая в грузовике и когда она утром проверяла его повязку. Его синие глаза, полные боли, лишали ее спокойствия, хотя она старалась держать свои эмоции при себе. К тому же, что бы Дженни себе ни внушала, ей не нравилось, что Тай бывает ворчлив и даже груб. Она уговаривала себя не принимать это близко к сердцу, ведь Тай — всего лишь ее работодатель и ее не должно волновать его настроение, но она ничего не могла с собой поделать. «Что-то со мной не так», — решила Дженни, тяжело вздохнув. Несомненно, Тай был красив и привлекателен. Дженни общалась со многими харизматичными мужчинами, но обычно ее не волновало их настроение. С Таем все было по-другому. Впрочем, она надеялась, что все изменится, когда Тай выздоровеет и опять целыми днями будет пропадать на ранчо. Но что делать сейчас, когда им приходится целые дни проводить вместе, под одной крышей? Убежать, уехать от этой пугающей ее ситуации было некуда. Джек умер, она осталась одна с ребенком на руках. И работа на ранчо — это теперь ее жизнь. А потому надо просто перетерпеть. Было смешно отрицать, что ее влечет к Таю, что она относится к нему с большей заботой и вниманием, чем требует ее медицинский долг. Но Дженни надеялась, что она сумеет держать зарождающиеся чувства под контролем.
11 
