Последние отзывы

  16  

Владимир Владимирович как-то сразу вытянулся и строго спросил:

— При каких обстоятельствах с ними познакомились?

Здесь я могла позволить себе абсолютную искренность, а потому радостно сообщила:

— При самых неприятных: они колотили Валерку, мужа моей подруги, отца-героя, между прочим.

— Когда колотили?

— Да в тот же день, когда нашли меня с гранатометом. Точнее перед тем как нашли. Это же ребята из охраны.

— Правильно, — согласился он. — И до этого вы с ними не встречались?

— Боже упаси! — отшатнулась я. — Зачем мне это?

Он почему-то кивнул головой. Я на всякий случай тоже кивнула и уточнила:

— А того, который инструкции давал, на этих фотографиях нет.

— Ясно. Кого из членов тайной организации вы знаете? — спросил Владимир Владимирович, уже невообразимо скучая.

— Никого, — совсем не скучая, ответила я.

Приходилось контролировать буквально каждое свое слово. Если бы я так вела себя с мужем, он бы и по сей день не ушел от меня.

— А что там произошло у вас с мужем? — словно подслушав мои мысли, спросил Владимир Владимирович.

Внезапно я заинтересовалась потолком и, рискованно зевая, сообщила:

— Ничего. Надо же было избавляться от лишних членов семьи для их же пользы. Операция подразумевала и провал, зачем же портить жизнь близким?

Владимир Владимирович тоже несколько раз подряд зевнул, а потом небрежно бросил:

— Ясно. А кого вы знаете из членов тайной организации БАГ?

Я опешила:

— Вы же спрашивали только что.

— Но вы мне не ответили. Кто-то же вам инструкции выдавал.

— Выдавал, но это не значит, что я его знаю. Встречалась несколько раз. В той организации жесточайшая конспирация.

— Ясно, — продолжая изнывать от скуки, кивнул Владимир Владимирович. — Что вы должны были делать в случае успеха?

— Получить деньги, — солгала я, судорожно гадая сколько же мне могли посулить за президента.

К счастью такого вопроса не последовало, зато последовал другой.

— А что вы должны были делать в случае неудачи? — спросил Владимир Владимирович и умным, совсем нескучающим взглядом вдруг посмотрел на меня в упор.

Я сконцентрировалась и ответила:

— Выйти на связь.

Он тут же выстрелил вопросом:

— Когда?

— Через неделю после завершения операции в каждый четверг в одиннадцать утра меня должен ждать связной, — как прилежная ученица без запинки отрапортовала я.

— Как осуществляется связь? — строго спросил он, и вот тут-то я рассердилась, потому что (может это и удивительно) уже устала врать, да и фантазия мне изменила.

— Какая разница?! — закричала я. — Никто не сможет выйти на эту чертову связь вместо меня, а я никуда выходить не собираюсь, потому что хочу жить, пускай и в застенках. Хоть узницей, да жить. И не пытайте меня. Коль покушалась на президента, судите и баста. И хватит! Ловите преступников сами, здесь я вам не помощник! Все! Больше ничего не скажу!

— А больше ничего и не надо, — ответил Владимир Владимирович и хитро улыбнулся.

Я снова оказалась в камере и была очень огорчена. Складывалось впечатление, что мне не верят.

“И все же про мужа я неплохо ввернула, — приободрила себя я. — В любом случае не хочу, чтобы какой-то болван думал, будто меня можно бросить. Всю жизнь всех бросала сама… Эхе-хе… Как приятно иметь хорошую память.”

Глава 8

Несколько дней моей персоной не интересовались. Я сидела в одиночной камере, изводила себя дурными мыслями и окончательно приуныла.

“Неужели ничего не вышло? — гадала я. — Конечно не вышло. Было бы глупо надеяться, что мне поверят. Не идиоты же они.”

Однако я ошиблась, Владимир Владимирович все же пожелал меня видеть. Вдохновленная, я отправилась на допрос, настраиваясь на свободу.

Владимир Владимирович на этот раз был просто душка: мил и ласков. Начал сразу с реверансов.

— Софья Адамовна, все ли устраивает вас? Нет ли просьб или жалоб?

— Полноте, батенька, — в тон ему снисходительно ответила я, — уж не на курорте находимся. Конечно кое-что не устраивает, но потерпим, знали на что идем. Всегда мечтала прославить имя свое навеки, на книжки мои в этом смысле надежды нет, может хоть с этим делом загремлю.

— Загремите, обязательно загремите, — пообещал он, явно имея ввиду плохое.

Я уже собралась пригорюниться, но Владимир Владимирович не дал.

— Так значит не жалуетесь ни на что? — любезно повторил он свой вопрос, думаю лишь за тем, чтобы не дать мне высказаться.

  16