Особенно,... 
47 
Замок поддался – вопреки моим опасениям. Я часто «не дружила» с незнакомыми замками, проще говоря, не могла их открыть. Но этот, словно утомленный гнетом вверенной ему тайны, легонько щелкнул – тихо, будто вступил со мной в сговор. И дверь приоткрылась с легким скрипом. Я торопливо шагнула в темное неприветливое нутро и зажгла припасенный фонарик.
Метр за метром исследовала я холодные и сырые стены, с трудом преодолевая страх и брезгливость, когда касалась их. Больше всего боялась наткнуться пальцами на какую-то ползучую живность. Мышей и крыс я почти не боялась, а вот пауков и слизняков – да. Поэтому с особой тщательностью освещала камни, прежде чем дотронуться до них. Три стены были сложены из старого камня, а одна, та, за которой, как я предполагала, должно находиться другое помещение, была цементной. И вот эта стена как раз и не давала мне покоя. Конечно, она могла наглухо разделять две половины этажа, и вход на другую половину был лишь с площадки, но я все же не теряла надежды на то, что есть и другой вход. Чувствовала интуитивно.
Я обошла все помещение два раза, но ничего, что могло бы привлечь мое внимание, не обнаружила. Стены как стены, камни как камни, ни намека на дверь, щель, лазейку или какую-нибудь кнопку, открывающую тайную дверь, Видимо, единственный вход на другую половину этажа был все же с отремонтированной лестницы и его по каким-то соображениям замуровали. Я еще раз, прежде чем уйти, осветила стены и сваленную в углу сломанную мебель: стулья, кресло, буфет и покосившийся шкаф. Обычный чердачный хлам. Но это помещение не было чердаком, и вещей маловато… Поддавшись какому-то наитию, я подошла к шкафу и распахнула дверцы.
Вот она. Дверь. Новая. Из крепкого на первый взгляд дерева. Замаскирована старым шкафом с выломанной задней стенкой. Волнуясь от превкушения близкой разгадки тайны, я уже собралась войти в шкаф и толкнуть дверь.
– Кариньо?!
От неожиданности я отпрянула назад и с резким стуком захлопнула дверцу шкафа.
– Что ты тут делаешь, Даш-ша?
Слов, чтобы хоть как-то объяснить мужу свое появление здесь, у меня не нашлось. Впрочем, они бы меня не спасли.
Уже второй день мы с Антонио находились в состоянии «холодной войны», причиной которой послужило мое чрезмерное любопытство. Мы не разговаривали, и оба открыто демонстрировали недовольство, но никто из нас первым не делал шага к примирению, ожидая его от другого.
У меня тоже были причины сердиться и обижаться на Антонио: хоть я и совершила проступок, все равно считала, что не заслужила того, чтобы на меня так кричали, как кричал он позавчерашней ночью, застукав меня на третьем этаже перед спрятанной дверью. Никто в жизни так еще не орал на меня, никто. Грешным делом, мне даже тогда подумалось, что Антонио способен в пылу гнева ударить меня. В таком случае это был бы финал наших отношений – удара я бы ему не простила. Но он, сунув руки в карманы брюк, видимо, чтобы сдержаться, раскачивался с пяток на носки и орал, орал, орал. Я мало что понимала из его эмоциональной речи, но мне было достаточно и крика. В итоге я, не выдержав его гнева, швырнула ключ от верхнего этажа на пол и выбежала из помещения. Антонио тогда, кажется, опомнился и сбавил обороты.
– Даш-ша, куда ты?! – полетело мне вслед.
– Куда-нибудь, – огрызнулась я.
– Подожди, – ринулся он за мной следом в мою комнату. – Даш-ша, что ты собираешься делать?
– Не знаю, но в этомдоме я не останусь и минуты. И с тобой – тоже.
Мне хотелось уйти «красиво», но что делать потом, если честно, я не знала. Я все же открыла шкаф и демонстративно стала вытаскивать одежду. Антонио выругался сквозь зубы, и я поняла одно слово – «глупая», что взбесило меня еще больше. Вещи из шкафа полетели куда быстрей.
– Даш-ша…
– Да! Что? – повернулась я к нему. – Ты кричал так, как никто на меня никогда не кричал!
– Даш-ша, ты понимаешь, что сделаль один плохой вещь, – перешел он на русский.
– Понимаю, – невозмутимо ответила я. – Но и ты не лучше!
– Извини меня, – без особой искренности извинился он, хоть с трудом сдерживался, чтобы вновь не перейти на повышенные тона.
Я ничего не ответила и снова повернулась к шкафу.
– Даш-ша, слюшай… Ты сделаль плохо. Ты взяль… как это сказать… Ла йаве?
– Ключ, – машинально отозвалась я.
47 
