читайте - не пожалеете 
68 
«Может, у меня в кармане окончательный приговор брату, — думал Плетнев, разворачиваясь с трудом в узком, заросшем лебедой проулке. — Вдруг окажется, что ружье принадлежало ему. Наверное, это не так уж и сложно установить. А вдруг и пуля, найденная в комнате у Ларисы Фоминичны, вылетела из него?.. Чего проще: совершил преступление, ужаснулся содеянному, попытался залить раскаяние вином. Пьяный же с любого яра свалиться может…»
Плетнев обернулся и увидел, что на крыльце появилась Марьяна. За ней вышел Шурка Фролов, обул не спеша кирзовые сапоги. Плетневу показалось, что где-то он уже видел эти или такие же сапоги с разрезами по бокам, чтоб не жали икры.
— Эге-ге, нас не забудьте! — крикнул Шурка, сбегая с крыльца. — Нам тоже домой пора. Помянули доброго человека и, как говорится, пора и честь знать.
Марьяна молча села рядом с Плетневым, даже не глянув в его сторону.
«Надо бы Лизе сказать, зачем в райцентр еду, — подумал Плетнев. — А то волноваться будет. И хорошо бы побыстрее обернуться — она одна дома осталась… Э, да ладно, потом скажу. Только бы дотемна вернуться. Марьяна куда-то собралась на ночь глядя. Саранцев под яром бродить будет… Похоже, я ревную Лизу к Саранцеву — вот уж не ожидал от себя! Потому и подозреваю Сашку во всех смертных грехах. Но почему она все время за него заступается?»
— Саранец снова с Зинкой снюхался, — вдруг заговорил Фролов. — Иначе чего бы ему до крестной чуть ли не каждый день мотаться? Надо бы Валентине за одно место его привязать.
— У Сашки тоже есть ружье? — спросил Плетнев у Марьяны.
За нее ответил Фролов:
— А как же — они тут все при огнестрельном оружии. Прямо как на заставе. А Сашка осенью на кабана ходил. Старый Саранец сам из свинца пули катает — об чугунную сковородку. Говорит, лучше покупных срабатывают. Вот ушлый какой, полицай…
Марьяна повернулась к Плетневу вполоборота, спросила тихо, как бы приличия ради:
— У вас какое-то срочное дело в райцентре?
— Нужно повидать Ермакова. Все в связи с тем же делом.
— Но ведь оно, насколько мне известно, закрыто, — как-то уж слишком равнодушно сказала Марьяна. — Я поняла так из разговора со следователем. Пусть мертвые спокойно лежат в могиле.
— Ну да, а на живых пусть наезжают моторками, травят их цепными собаками, вламываются среди ночи в их дома! — с неожиданной горячностью возразил Плетнев. — И делают все это от имени моего безответного брата. Если вам безразлично, какая память останется о Михаиле, то мне… — Он осекся, заметив, как вдруг потускнело лицо Марьяны. — Простите. Вы тут ни при чем. Вам спасибо за хлопоты, за любовь… к Михаилу.
— А Сашка Саранцев позавчерашней ночью опять у Зинки был, — бубнил за их спинами Шурка. — Я встретил его, когда на дежурство шел. На ногах едва стоит, а сам еще грозится. Ну, я его послал к такой-то матери на быстром катере.
«Что-то здесь не сходится, — думал Плетнев об обнаруженном на дне ружье. — Со слов Лизы, Михаил приходил за своей двустволкой за десять минут до выстрела, потом пошел к Саранцевым, где провел ночь. На другой день доехал с Марьяной на моторке до нефтебазы. Даниловна видела, как он в моторку садился. Она бы наверняка сказала, была ли при нем двустволка. Глаз у нее острый, если она что-то рассказывает, то обстоятельно, не упуская ни одной детали. Потом Михаил спал пьяный возле яра, неподалеку от дома Фролова, как тот говорит. Может, там и свалился? Ну да, берег там крутой, высокий. И течение очень сильное. Двустволку нашли возле нефтебазы. Это совсем рядом с домом Фролова».
— Михаил с ружьем был, когда вы его на моторке подвозили? — спросил Плетнев у Марьяны.
Она скользнула по нему растерянным взглядом.
— Он ко мне без двустволки пришел, — отозвался с заднего сиденья Фролов. — Я хорошо это помню.
— Он мог ее в кустах спрятать, на берегу, — тихо сказала Марьяна.
— Значит, при нем была?
— Не помню…
«Странно, что не помнит, — подумал Плетнев. — И пуля почему-то нашлась сразу после того таинственного ночного визита. Хотя, я помню, Георгий Кузьмич и его коллега обследовали комнату самым тщательным образом. Сперва Саранцев выловил возле острова тело Михаила, потом нашлась пуля, а теперь и ружье. Странно…»
* * *
— Ну вот, постепенно и складывается узор, — рассуждал Георгий Кузьмич, расхаживая по маленькой веранде своего дома. — Что называется, камешек к камешку. Как в детской мозаике. Ребенок долго возится, пытаясь выложить узор из груды разноцветных треугольничков, а взрослый возьми и вмешайся нетерпеливой рукой… — Ермаков взял со стола лежавшую на клеенке пулю. — Двенадцатый калибр. И двустволка того же калибра. Разумеется, мы пошлем все это хозяйство на экспертизу в город, хотя я почти уверен, что пуля вылетела именно из этого ружья. Так вы говорите, кто-то ходил по дому Царьковых ночью, потом тарахтела моторка, а утром вы заметили на порожке следы резиновых сапог. — Ермаков присел на корточки и старательно ввинтил окурок в кадку с фикусом. — Пока жена не видит. А ему удобрение хорошее. А то чахнет что-то, несмотря на заботы моей благоверной.
68 
