52 
- Фредерик, я слушаю, - твёрдо произнесла я.
Потребовалось напрячься, чтобы припомнить, как его зовут на самом деле.
- Они говорили о том, что он безбожник и изменник. - Слуга опустил глаза и вжал голову в плечи, словно ожидал, что сейчас ему достанется за эти слова. - Позор для этих земель.. и.... В общем, всё как всегда.
Как всегда. Это надо иметь в виду. Значит, такое происходит не впервые. Припомнился Дамиан, перекидывающий слуге окровавленный меч. "Кровь ещё одного идиота, который вздумал совать свой нос в чужие дела". Только на сей раз идиотов оказалось двое.
- Что было дальше?
Квадратный, более не вынужденный повторять кощунственные речи, приосанился и дальше рассказывал более связно. Слово за слово, виконт взялся за меч, те двое тоже. Дамиан владел оружием куда как лучше, но численный перевес всё-таки был на их стороне, а честно играть те двое явно не стремились. Пока виконт сражался с одним, другому удалось подойти сзади и ударить со спины. Тем не менее Дамиан успел разделаться с обоими: один был убит, другой по меньшей мере тяжело ранен. Но и сам виконт уйти с поля боя уже не смог.
- А ты куда смотрел? - грозно спросила я, в очередной раз где-то на краю сознания удивляясь появившимся в моём голосе ноткам.
- Так ведь хозяин строго-настрого запретил в таких случаях вмешиваться, - принялся защищаться тот. - И потом, куда же нам против благородных, да ещё с мечами?
Ну, конечно, запретить запретил, а за собственную голову на плечах тебе не приплачивают... Я только махнула рукой: выяснять отношения с квадратным было бессмысленно, да и не до того сейчас. Дверь в комнату, где доктор уединился с пациентом, по-прежнему была закрыта. Амандина стояла к ней вплотную, рядом столпилось ещё с полдюжины слуг.
Я сжала руки в кулаки и принялась медленно дышать, как меня когда-то научили. Вдыхать, считая до трёх, на секунду задержать дыхание, выдыхать, считая до четырёх. Не знаю, помогает ли успокаиваться, но позволяет хоть как-то отвлечься, коротая время.
Значит, одно из обвинений состояло в том, что он - безбожник? Не знаю о подробностях всего остального, но во всяком случае тут догадываюсь, откуда ветер дует. Нет, навряд ли наш драгоценный жрец специально хотел науськать кого-нибудь на столь радикальный шаг. Но волей-неволей поспособствовать мог вполне. А значит, я сделаю всё, костьми лягу, но в нашем храме и след его простынет.
- Мэгги! - позвала я.
Камеристка, крутившаяся возле двери вместе со всеми, торопливо подскочила ко мне.
- Пожалуйста, пойди в кабинет хозяина и принеси мне оттуда бумагу с вензелем, - решительно сказала я. - И убедись, что в моих покоях есть новое перо и достаточно чернил.
- Хорошо, госпожа.
Служанка поспешила выполнить приказание.
Пусть только здесь всё немного уляжется. Я сразу же отправлюсь к себе и напишу бумагу совету жрецов. Напишу по всей форме, и проигнорировать такое письмо они не смогут. В конце концов, я - виконтесса, к тому же у меня, в отличие от Дамиана, прекрасная репутация в религиозной среде. Я как-никак выпускница одного из самых богоугодных учебных заведений. Да ещё и, как недавно выяснилось, одна из лучших выпускниц. Пусть попробуют не прислушаться к моим словам. В главном городском храме в самое ближайшее время появится новый жрец, который будет куда более лоялен к местной светской власти.
Знаю, в период ожидания время тянется медленно. И тем не менее, даже если говорить строго объективно, доктор не выходил очень долго. Наконец, дверь приоткрылась. Истор появился на пороге, но перегородил собой проход, не позволяя никому не то что войти, но даже заглянуть внутрь.
- Положение тяжёлое, но жить, надеюсь, будет, - сказал доктор, выходя в коридор и прикрывая за собой дверь. - Хотя обещать пока ничего не могу. Первым делом мне нужно поговорить с кем-нибудь одним на тему ухода за больным. Кто пройдёт со мной?
Амандина, и без того уже стоявшая возле самого входа, шагнула к Истору вплотную. Но я, в свою очередь, выступила вперёд.
- Я иду с вами, доктор. Остальных попрошу подождать здесь.
При последних словах мой взгляд был устремлён в первую очередь на экономку.
- Но почему?
Удивлённая и раздосадованная, Амандина даже не пыталась скрывать своё недовольство.
52 
