Диктатор

Писать я буду – не о конкретной стране.

А о самом понятии – диктатор.

Я много раз пробовал представить себе – что может чувствовать диктатор пришедший к власти?

Свободу? Радость и полноту жизни? Вседозволенность и эйфорию?

А может желание делать реальные реформы? Оставить своё имя навечно в истории державы? Да так чтобы оно произносилось народом с любовью и уважением?

Долго я анализировал различных диктаторов живших в различные исторические эпохи.

И понял – что диктаторы меняются по мере их нахождения у власти.

И первые их стремления – часто благие. На пользу народу.

Кто первый разочаровывается из них – в этом брачном союзе?

Чаще всего – сам диктатор.

Когда на первые его шаги на пути к народу – он видит встречные плевки и обвинения.

От оппозиции.

Под прикрытием что это мол – демократия.

И тогда диктатор наносит первый удар по морде демократии.

В ответ за оскорбления, непонимание и унижение.

И с удивлением он видит насколько демократия была хилой и беззащитной.

Она тут же валится ему в ноги, корчась и унижаясь от боли.

Молит о прощении и готова выполнить любой каприз диктатора.

И тогда наступает перерождение диктатора.

– Это Вы меня сделали таким! – Позднее говорят многие из них в порывах отчаяния (к примеру – Иван Грозный).

Отчаяние. Откуда оно приходит?

Когда демократии уже нет. Никто не плюет в лицо, не обвиняет и не критикует.

Откуда ты берёшься? А ещё хуже – если страх вылазит наружу.

Откуда-то изнутри, из подсознания…

Почему?

Потому-то там, где народная масса – стоит нечто огромное, бесформенное, пытающееся изобразить улыбку и покорность в глазах.

Но вглядываясь в них – он вздрагивает от ужаса…

что-то ещё есть в её глазах.

Похожее на угрозу и насмешку…

Потому что масса и диктатор знают.

Она, масса – вечна. А ему, диктатору – судьба даёт жизни при власти лет 20 или 30.

И конец.

После чего эта масса превращается в зверя. Она выкидывает всю свою лють, недовольство и злобу – на остатки диктатора.

Эй, Вы, Василий Сталин! Как быстро тебя упекли в тюрьму после смерти отца диктатора?

И сколько тебе дней дали пожить после освобождения?

Бороться с этой аморфной массой – бесполезно.

Можно бить её, наказывать и унижать. Она лишь покорно пригибается, кивает головой и ждёт… ждёт… ждёт… когда ты диктатор – подохнешь.

Она не говорит тебе про это вслух, но это желание – спрятано где-то в её краешках губ, в странном блеске её глаз. В льстивой улыбке когда её гладишь по спине.

Да, он гладит её иногда… он изучает её. Как изучают тварь. Её повадки и привычки.

Зачем тебе свобода, тварь? – иногда спрашивает он её – Демократия? Права человека?

Ты не этого хочешь. Я знаю. Ты хочешь жрать. И пить.

На, ешь. Пей.

И скажи что любишь меня.

Что никто тебе не нужен кроме меня.

Я самый лучший и любимый.

И лишь чавканье в ответ. Чавк… чавк… чавк…

Но диктатор не сдаётся

– Не слышу ответа – ласково шепчет он. – Ну скажи же мне что любишь. Милая…

И тогда тварь подымает на него свои глаза. Пустые и равнодушные они смотрят куда-то сквозь него. В то место где лежит жратва и пойло.

И рыгает ему в ответ – Ррр…ыыы…гг

Отшатнувшись как от удара, он ходит из угла в угол стараясь успокоиться, укоряет её.

Напоминает сколько сделал для неё хорошего, как вычёсывал блох из её шерсти, как водил к ветеринару, как лечил лишай на шее…

  144