Особенно,... 
47 
– Привет! – Алена, счастливо улыбаясь и прижимая к груди огромный букет роз, ворвалась в комнату. Но когда Лариса перевела взгляд на вошедшего в комнату заявленного сестрой жениха, ее счастливый мир рухнул в одночасье. Следом за Аленой вошел Вадим Дохновский.
Вот и все… Все треснуло, как зеркало, на которое случайно или нарочно наступила нога в тяжелом ботинке. И теперь прошлые дни показались такими далекими и нереальными, будто взятыми из давно прочитанных и почти забытых книг. Они словно оказались за полупрозрачной ширмой: очертания видны, но суть не ясна. Теперь все, когда должно быть понятным, показалось неясным, противоречивым. Будто глаза долгое время скрывала темная повязка, не дающая увидеть и рассмотреть мир, который представлялся ярким, солнечным, смеющимся, полным жизни. А сейчас, когда злополучная повязка спала с глаз, мир предстал совсем другим, не таким, как в мечтах – серым, тусклым, дождливым, одиноким. И снова захотелось накинуть спасительную пелену на глаза, отгородиться от действительности, погрузиться в вымышленный мир фантазий и грез. Лариса, кутаясь от ветра в теплый шарф, торопливым шагом шла к метро. Еще теплилась слабая надежда, что Майка прочтет оставленные на автоответчике сообщения и приедет к ней. И тогда они вдвоем выпьют вина и просто помолчат. А потом, набравшись храбрости, Лариса поведает подруге о своих горестях и перескажет вчерашние и сегодняшние события. Она теперь сможет рассказать, не боясь, что расплачется. Все слезы впитала бессонная ночь вместе с горьким сигаретным дымом.
Ей должно быть больно, но в груди, где комком должна была обосноваться боль, образовалась пустота. Так не может быть, пустота не может быть там, где еще вчера билось сердце… Лариса сжала замерзшие пальцы в кулаки и сунула в карман. В метро она отогреется. И в баре отогреется. Она едет в их любимый с Майкой бар, в котором они привыкли делиться секретами и жаловаться друг другу на мелкие неудачи. Интересно, разбившиеся вчера мечты и иллюзии можно отнести к мелким неудачам?
Сейчас вчерашний вечер вспоминался Ларисе лишь отдельными эпизодами. Словно цельная картина и правда разбилась, сохранились лишь отдельные осколки-фрагменты. Кажется, до чая она не смогла высидеть. Да и как тут высидеть – под прицелом таких же изумленных, как у нее глаз. Не ожидал Вадим, и правда не ожидал… Интересно, Аленку он тоже целует с такой страстью, с какой накануне целовался с ней в машине?
Сильный порыв холодного ветра растрепал волосы. Лариса зажала уши ладонями и поморщилась. Надо было одеть шапку, а не форсить. Скорей бы в метро, согреться в сухом теплом помещение, смешаться с толпой. Может быть в метро мысли тоже испуганно смешаются, растеряются, заблудятся и не будут больше причинять такую боль?
«…А ты, Вадим, не просто запутался, ты вляпался, и сам уже этому не рад. Только вот сочувствовать тебе сил уже нет. Так же, как и себе. Непонятно только одно: зачем ты Алене рассказал?..».
Алена днем ворвалась в квартиру и прямо с порога чуть не набросилась с кулаками. Она кричала и оскорбляла, она плакала и билась в истерике, обвиняя старшую сестру в том, что только по ее вине Вадим решил разорвать отношения с ней – Аленой.
– Я ребенка жду! От него, – Алена уже не рыдала, она просто всхлипывала и, как маленькая, размазывала слезы кулаком.
Удивительно, но и это известие Лариса приняла с нордическим спокойствием. Может, она и в самом деле умерла эмоционально – за минувшую ночь?
– Если понадобится, я и до дяди его дойду! Я найду способы испортить ему карьеру, если он бросит меня сейчас! И ты мне помешать не сможешь! – Алена на прощание выкрикнула угрозы и, хлопнув дверью, убежала.
Следующим пожаловал сам виновник раздора. Лариса и здесь не удивилась. Приняла его визит, как само разумеющееся. Что он там говорил в оправдание, она уже не помнила. Все его оправдания разбились о ее на удивление спокойный вопрос:
– А ты знаешь, что Алена ждет от тебя ребенка? Нет? Так теперь знай!
Видимо, для него это известие послужило полной неожиданностью. Он ничего не сказал, только долго в изумлении смотрел на Ларису, а затем, так же не сказав ни слова, ушел.
Господи, а ей-то самой что теперь делать?.. Неужели за несколько коротких встреч можно так влюбиться в человека, что жизни без него не представляется? Без него она – не живая. Ее душа медленно в мучениях умирала минувшей ночью, тлела вместе с сигаретами, осыпалась пеплом, рассеивалась сизым дымом. Осталась холостая оболочка, мертвая без души. «…Майка, приглашаю тебя на панихиду по моей умершей душе… Представляешь, а ты оказалась права – я влюбилась. Только прошлым вечером моя новорожденная любовь попала в автокатастрофу, разбилась насмерть… Ты придешь? Я буду ждать тебя в нашем баре. Приходи поскорей, а то вдруг я без тебя наклюкаюсь…». Глупое и пафосное сообщение, оставленное ею на Майкином автоответчике. Как жаль, что подруги не оказалось дома, а ее мобильный, видимо, разрядился.
47 
