110 
– До свидания, Джошуа, – донеслось ему в спину.
Он провел все послеобеденное время в зале любовного чтива. Лиз так и не появилась.
Ее хватились после ужина, когда корабль был уже в море. Обыскали библиотеку и хранилища. Почему-то только в последнюю очередь решили заглянуть в каюту. Там была оставлена записка для мужа: Лиз сообщала, что решила покинуть корабль, и просила ее не искать. На Боба было больно смотреть, так он побледнел. Все прятали глаза.
Джошуа казалось, что Анна исчезла вместе с Лиз. За всю неделю, что бывшие спутники Лиз провели на корабле до первого большого порта на Барбадосе, она ни разу не появилась ни в столовой, ни в кают-компании. Все время проводила в хранилище, а поесть забегала прямо на камбуз к Терезе. Не вышла и попрощаться с Бобом, Феликсом и Софи. Александр передал от нее какие-то невнятные извинения.
* * *
Вечером они сидели за ужином, когда Тереза некстати затеяла разговор о Лиз. Мол, не родись красивой и все в таком духе.
– Послушайте, Тереза. – Голос Анны прозвучал неожиданно резко. Так бы могла говорить Лиз. – Не надо хоронить Лиз, хорошо? Даже если этого требует ваша народная мудрость. Характером Лиз можно резать стекло. Лучше пожалейте этот… осколок империи. И дурака Боба, который по недомыслию упустил самое лучшее, что случилось с ним в жизни.
– Ну уж Боб-то ей все позволял, – начала было Тереза.
– Она что, болонка, чтобы ей все позволять? Человек может заиграться, увлечься чем-то пустым, но блестящим – как та же болонка. Можно этому умиляться, а можно поговорить – как с равным, а не с милой игрушкой. Она ни в чьем прощении не нуждается – кроме своего собственного.
И тут у Анны брызнули слезы:
– Вы извините меня, Тереза, я не хотела грубить. – Анна быстро вышла из столовой.
Александр, наскоро изобразив сумбурную, но вполне понятную пантомиму: мол, пардон, я сейчас, – пошел следом.
– Правда, Тереза, не сердись на Анну. – Стивен попытался загладить неловкость. – Я вот ради тебя даже лишнюю тарелку манной каши съем.
– Да чего я, не понимаю, что ли? – Тереза улыбалась без обиды. – Переживает она сильно – за ту-то. А знаете что? У меня ведь новая наливка созрела!
Больше о Бобе, Софи и Феликсе никто никогда не говорил.
Анна и Александр
Джошуа попытался вспомнить, как на корабле появилась Анна. В одном северном порту, Септ-Айле. Воспоминание не давалось, рассыпалось множеством деталей: какой-то пакет с красными яблоками у нее в руках, малозаметный спутник, которого Джошуа не разглядел, а Анна даже не удосужилась представить, бросив небрежно – это провожающий. Махнула рукой и, не оглядываясь, убежала в глубь корабля.
Она сразу стала удивительно родной. У Анны был редкий талант делать мужчин своими друзьями. О себе Анна не рассказывала ничего, но не из нарочитой таинственности, а просто потому, что не считала нужным рассказывать. Зато очень любила слушать других.
Александр появился на другой день, в Портленде. Джошуа почему-то подумал, что Александр сам не ожидал, что останется на корабле. Он был с одной маленькой сумкой, позади маячила брошенная на причале машина. Словно догонял кого-то. У Джошуа мелькнула мысль, не вчерашний ли это спутник Анны, но такой расклад показался ему очень уж замысловатым.
Однако они явно были знакомы раньше. Иногда в разговоре Александр вдруг спрашивал: «А помнишь, в Квебеке?..» Анна отводила глаза или улыбалась.
При этом у них не было никаких общих бытовых привычек, которые быстро появляются у людей, проживших вместе даже недолго. Как-то раз Александр заработался в хранилище и опоздал к завтраку, Тереза спросила Анну, что ему приготовить – омлет или яичницу. Анна не знала. Не смогла она и ответить на вопрос, пьет Александр капуччино или латте. Она смутилась и покраснела под их удивленными взглядами.
Первые месяцы на корабле они словно бы заново знакомились. Анна радовалась, как маленькая девочка, когда выяснялось, что у них с Александром одинаковый любимый хлеб – итальянский багет с оливковым маслом и пряными травами.
Словом, загадочная была пара.
А еще они оба были запойными дайверами. Особенно Анна. Готова была лезть в любую воду, благо этого добра вокруг хватало. Джошуа сам никогда не погружался и всякий раз немного нервничал, когда они уходили на глубину. Анна возвращалась на поверхность неохотно, словно из любимого дома. Александр каждый раз ее за что-нибудь ругал – то залезла куда не следовало, то вообще ушла недопустимо глубоко. Анна показывала ему язык, отшучивалась. Однажды Роберто пригрозил ей, что, если она не перестанет лазать под воду так часто, у нее между пальцев на руках отрастут перепонки, а ноги превратятся в русалочий хвост. Анна поразмыслила и согласилась на хвост.
110 
