воротничок

Окончательно я убедился: всему виной немецкая сушилка для белья, эмалево-белая, раскладная, как раз на те пять килограмм, которые вмещает наша стиральная машина.

Потому как пока ее не было, не было и претензий. Веревки на балконе, прищепки, ну да, покурить на свежем воздухе не выйти, и когда развешиваешь пододеяльник, он все норовит вокруг головы обмотаться, но разве это неудобства? Зато балкон имел вид такой, какой положено иметь балкону в питерском доме постройки двадцатилетней давности, то есть кухня уже восемь метров, но коридор и ванная еще три, причем вместе взятые.

А тут — сушилка. Складывается, легко переносится, на ветру простынями не хлопает, потому что у стеночки стоит. Бе-еленькая. Предмет ихнего быта. Понятное дело, она немедленно потребовала выкинуть с балкона старую кошмарную тумбу, бочкообразную от дождей, с дверцами, прижатыми кирпичами. На кухне была, конечно, лишняя тумба, вполне еще ничего себе тумба, но из-под нее освобождалось место. И на это место так уютно вписывался угловой диванчик, что мы, конечно же, пошли и заказали.

Обретя диван и установив его — на кухню, а тумбу — на балкон, мы зажили новой жизнью с обеденным местом у окна. Потому что пока тумба занимала нишу, в нее невозможно было вписать холодильник, а как ее не стало, холодильник немедленно перекочевал. При этом он все порывался смениться на новый двухкамерный — исключительно усилием воли мы удержали его от такого опрометчивого шага. Ладно, капризно сказал холодильник, тогда на меня очень хорошо встанет микроволновая печь! Это там, у окна она на меня не вставала, а теперь встанет, а если вы проведете сюда новую розетку, то, между прочим, можно будет…

Мы не дослушали. Мы водрузили на него микроволновку, и он заткнулся. Ну, хоть так. На какое-то время мы вздохнули с облегчением. Перевешивание шкафов с террором соседей посредством перфоратора можно даже не считать за суету. Мы обживали диванчик, вставший на место холодильника, обживали полочки, повешенные вместо шкафов — и блаженствовали.

Так продолжалось все лето.

Ничто, как говорится, не предвещало.

Ну, в самом деле, кто мог подумать, что наступит осень, и ветра с залива задуют во все щели? В том числе в самую большую, именуемую форточка, потому что она, видите ли, перестала закрываться из-за перекоса рам и общего упадка настроения? Температура в квартире стремительно падала, венцы газа на плите ложились под сквозняком, мы кутались и ворчали. В конце концов кто-то из нас произнес слово «стеклопакет». Это было равносильно приговору.

Если бы не наша коварная соблазнительница, уютная и белая немецкая сушилка, разве же могли бы мы помыслить о таком ужасе, как установка новых окон? О беготне по различным конторам, сравнении цен, брани по телефону на предмет замерщика и закрытых глазах в тот момент, когда рука ставит подпись в договоре с суммой в виде пятизначного числа? Разве пришло бы нам в голову двигать мебель и ворчать на сквозняк? Разве отважились бы мы на все это своей волей?

  41