109 
– Сиве завтра отнесешь парочку? – смущенно, чувствуя вину перед наемником, спросила Рыска.
– Боюсь, ему не до пирогов будет, – хмыкнул Альк, отхлебывая молоко.
– Почему?! – Рыске тут же стали мерещиться жуткие картины: отвергнутый ухажер напивается в тряпку, а то и лезет вешаться навроде того лекаря.
– Поспорил, что лицедея в кормильню приведет или сам народ веселить будет, – усмехнулся саврянин, окончательно придя в себя. – Но до ночи, насколько я знаю, никого не нашел.
– А ты?
– Что – я?
– Ты же так здорово на гитаре играешь! – искренне сказала девушка. – Взял бы ее завтра с собой…
– Еще чего, – отрезал белокосый.
– Он же твой друг!
Альк внимательно на нее поглядел, и Рыске сразу вспомнился подслушанный разговор: «Я больше не верю в дружбу». Девушка насупилась, смутилась.
Но подумал саврянин совсем другое.
– А ты сама ему помочь не хочешь? – вкрадчиво предложил он.
– Как? – не поняла Рыска. – Я и петь-то не очень, не то что играть…
– Ему и сказочница сойдет.
– Ты что! – растерялась девушка. – Какая из меня сказочница? Я так… балуюсь.
– В Зайцеграде тебя это не смутило.
– Ну, там…
– И в обозе тоже.
– Да, но…
– А что, хорошая идея, – поддержал Жар. – Я сам с удовольствием приду, послушаю.
– Нет, я не могу… – Рыска осеклась, внезапно осознав: может. И очень-очень хочет!
Глава 18
Крысюк, напротив, охотно оседлает любую доступную крысиху, почти не тратя время на ухаживания.
Рыска с утра была сама не своя: все роняла, на все натыкалась и попеременно донимала Жара и Алька:
– А какую мне вначале рассказать – про медведя или про трех тсецов? А сколько их вообще надо? А страшные можно рассказывать или только веселые?
– Не волнуйся, – успокаивал ее друг, – у тебя все сказки хороши. Какая на душу ляжет, ту и расскажешь.
Саврянин молча закатывал глаза (сегодня на Рыску это не действовало, ей предстояло испытание похлеще), в конце концов цинично огрызнувшись:
– Ты лучше подумай, что тебе надеть. Чтоб и выглядела прилично, и немаркое.
– А немаркое почему? – удивилась девушка.
– Гнилая картошка лучше отстирается.
Рыска дрогнула, но послушно полезла перебирать свое добро. Его оказалось не так-то много: дорожная рубашка и штаны, простенькое домашнее платьице на смену тому, что на ней сейчас, полотняное, безо всякой вышивки, и, в самом низу ларя, свадебное платье, бережно отчищенное от грязи. Девушка к нему даже пояс на дощечках соткала, обережный, из белых, красных и черных ниток.
Рыска случайно кинула взгляд на Алька, увидела выражение его лица и поспешила спрятать платье на место. Хотя что он в ринтарских обычаях понимает, и вообще – она ж не за него замуж выходить будет! А жениху оно наверняка понравится. Вон Жар и то одобрил, хоть он и горожанин!
– Может, штаны и рубашку? – рискнула предположить она.
Саврянин скривился:
– Только не эти.
– Почему?
– Тусклые. А менестрель должен с порога взгляд притягивать.
– Ты же только что говорил, что одежда немаркая быть должна? – запуталась девушка.
– Немаркое и ярким может быть, пестрым. Вон как юбки у цыганок.
– Но у меня ничего такого нет… – растерянно протянула Рыска. Она частенько заглядывалась на броские, крикливые наряды некоторых горожанок, представляя, как такие платья смотрелись бы на ней. Однако полагала – для них следует быть либо более знатной, либо менее приличной.
– Так пойди купи.
Девушка вначале опешила от такого простого решения, а потом обрадовалась, как ребенок:
– А можно?!
– Ох-х-х… – Альк выдал свой коронный уничижительный вздох, но опять-таки впустую.
Окрыленная Рыска запорхала по дому, как залетевшая в окно ласточка. Надо быстренько-быстренько тут разгрести и бежать на рынок, пока все получше и подешевле не разобрали! До вечера-то всего пятнадцать лучин осталось! Упал ухват, ларь сомкнул челюсти на крае абы как заброшенного в него платья, а натягивать башмаки девушка уселась прямо посреди кухни. Мужчины едва успевали шарахаться с Рыскиного пути.
– Хозяйских коз напоите и подоите! – крикнула девушка уже с порога. – А то я не успела! – И умчалась, не дожидаясь ответа.
Жар с Альком мрачно переглянулись.
– Ты умеешь доить коз? – с большим сомнением спросил саврянин.
Жар неопределенно пожал плечами:
– Коров когда-то пробовал.
109 
