48 
— Я тоже кое-что откопала. Разговоры со слугами дали немало информации. Так, я узнала, что Донато, не ставя никого в известность, регулярно сюда наведывался.
— Других визитеров не было?
— Были. Мой отец, Крис. И Джерри Деморни. Он ненавидел моего отца.
— Почему?
— Я вижу, ты действительно далек от светской жизни. Несколько лет назад у отца был бурный роман с женой Джерри. Об этой истории многие знали. Она ушла от мужа, а может, это он ее выгнал.
— Ты никогда раньше об этом не говорила. Какие у тебя есть соображения?
— Теперь я думаю, эти четверо — Донато, отец, Крис и Джерри — действовали заодно. Не могу сказать, кто кого использовал, но, по-моему, Джерри по крайней мере знал, что отец и Донато обворовывают компанию, и, не исключено, был причастен к истории с отравленным вином. Он мог без особого труда проникнуть на винодельню, а для «Ле Кёр» выгодно, чтобы «Джамбелли» оказалась в центре скандала. К тому же Крис наверняка снабжала их информацией о планах, разрабатываемых у меня в отделе. В бизнесе вредительство и шпионаж не такая уж редкость.
— Но не убийства.
— Джереми вполне мог убить моего отца. Его мне легче представить с пистолетом в руке, чем Донато.
— И что ты собираешься делать?
— Прежде всего, сообщу обо всем, что нам известно, в полицию, и здесь, и в Калифорнии. Завтра я дам несколько интервью в Венеции. Скажу, что Донато опозорил нашу семью, подчеркну, насколько мы потрясены и огорчены случившимся, выражу готовность сотрудничать с властями и надежду, что он скоро предстанет перед судом, так как, скрываясь от правосудия, он приносит дополнительные страдания своим ни в чем не повинным жене и детям и своей несчастной матери. — София налила себе еще вина. — Ты, наверное, считаешь, что это бессердечно, жестоко и даже отвратительно.
— Нет. Я думаю о том, как тебе, должно быть, тяжело. Мало того, что придется все это говорить, ты еще обязана сохранять достоинство. Ты унаследовала характер своей бабушки. В котором часу мы поедем?
— Твоя помощь мне не нужна.
— Не глупи. Тебе это не идет. «Макмиллан», находится под угрозой не в меньшей степени, чем «Джамбелли». И будет гораздо лучше, если перед прессой мы предстанем как единая команда.
— Выезжаем ровно в семь.
— Тогда давай ненадолго переключимся на другой канал, на что-нибудь более приятное.
— На вино и свечи на столе? — София откинулась на спинку стула и посмотрела на небо. — И звезды?
— Или на то, что я хочу тебя соблазнить.
Она чуть не поперхнулась вином.
— Мы начнем наши ласки прямо здесь, постепенно переместимся в дом, поднимемся наверх и займемся любовью на огромной кровати у тебя в спальне.
— Когда мне захочется с тобой переспать, ты об этом узнаешь.
— Вот именно. — Тайлер не спеша встал, потянул Софию за руку. — Я же вижу, что ты в меня влюбилась.
— Влюбилась? Не смеши. И не ставь себя в дурацкое положение.
— Ты по мне с ума сходишь. — Он обнял ее за талию и довольно усмехнулся, когда она попыталась сопротивляться. — Сегодня я несколько раз замечал, как ты смотрела на меня из окна.
— Не сочиняй. Может, я действительно выглядывала в окно, но это еще ничего не значит.
— Нет, ты смотрела на меня, — продолжал Тайлер, привлекая ее к себе, — так же, как я на тебя. И хотела меня, как я хотел тебя. И это еще не все. Потому что нас влечет друг к другу: не просто желание. Иначе бы ты так не боялась.
— Я ничего не боюсь.
— И не надо. Я не сделаю тебе ничего плохого.
София замотала головой, но его губы уже прижались к ее губам. Нет, думала она, покоряясь их воле, он не сделает ей ничего плохого, зато ему придется страдать по ее вине.
— Мы совершаем ошибку, Тайлер. — Она попыталась его оттолкнуть.
— Мне так не кажется. Мне кажется, глупо спорить, особенно когда мы оба понимаем, что я прав.
— Перестань. Ты с ума сошел — нести меня в дом на руках.
Тайлер локтем открыл дверь.
— По-моему, когда мы вернемся в Калифорнию, тебе надо переехать ко мне.
— К тебе? Ты что, совсем спятил? Отпусти меня!
— У меня есть три пустых стенных шкафа. Думаю, твоя одежда там поместится.
С Софией на руках он поднялся по лестнице, вошел в ее спальню и ногой захлопнул за собой дверь.
48 
