Особенно,... 
47 
Вадим осторожно взял ее за руку, и девушка вздрогнула.
— Киринка… я понимаю, но… уже ведь ничего не исправишь. А Стас рано или поздно все равно бы закончил чем-то вроде этого… Может, ему еще повезло — что быстро и сразу, а не в мучениях.
Кира смахнула с ресниц слезы, заморгала часто-часто, чтобы не расплакаться. Вадим ободряюще погладил ее руку, сжал ее, потом оттолкнулся свободной рукой и покатился к машине, увлекая за собой и Киру.
— Вадик… а куда ты везешь меня? — спросила она уже в машине, и Вадим усмехнулся:
— К себе — куда же еще.
— Ты… да ты что?! Я не могу!
— Можешь. Куда ты пойдешь, а? Новую квартиру искать? Зачем? Мы с отцом живем вдвоем, дом огромный, места хватит. И прекрати сомневаться.
Вопрос о том, где же мать Вадима, уже давно волновал Киру, но спросить она так и не решалась, не было подходящего случая. Сейчас же она почувствовала, что может поинтересоваться.
— Вадик… а… почему вы живете вдвоем?
Молодой человек помолчал, глядя в окно на пробегавшие мимо машины, вздохнул, потер переносицу и сказал:
— Потому что мама погибла шесть лет назад. И погибла из-за… — он запнулся на мгновенье, но потом вдруг словно решил для себя что-то и продолжил: — А-а, все равно узнаешь. Она погибла из-за отца. И я из-за него — такой.
— Как… как — из-за него? — выдохнула Кира, схватившись непроизвольно за ногу Вадима и ощутив под рукой пустую брючину.
— А вот так, Киринка… Батя-то мой в прошлом был очень непростой товарищ… Ну, а на каждого непростого находится кто-то более сложный. Слышала — «против лома нет приема — если нет другого лома»? Ну, вот — и против папашки моего другой нашелся.
— Я не понимаю…
— Да что тут понимать — перешел отец дорожку одному очень крутому дяде. Делиться не захотел. У дяди было другое мнение. Ну, вот и решил он одним махом все разрулить. Нанял человечка, тот сел в засаду на дороге из поселка. Да только в тот день на папиной машине мы с мамой в город на тренировку поехали… маму сразу насмерть… а мне обе ноги оторвало и колени раздробило так, что пришлось выше ампутировать. Вот и все. Деньги папаша отдал — да что толку? Маму не вернешь… и я… — Вадим скривился, тяжело вздохнул и добавил: — Я как раз к турниру готовился в Европе…
— Вадик… прости…
— Да брось — шесть лет прошло, я уже привык. А тогда… ты бы знала, что со мной было, когда я от наркоза очнулся и ног не увидел… веришь — два раза с подоконника снимали, я на руках доползал… Потом отец догадался охрану приставить…
Он замолчал, отвернулся, как будто хотел спрятать от Киры неожиданно вырвавшиеся наружу чувства. Она не привыкла видеть Вадима не только таким подавленным — даже просто грустным, без обычной открытой улыбки. В очередной раз Кира поразилась его силе воли и твердому характеру — суметь не погрузиться в свое несчастье, не плыть по течению, жалуясь на судьбу, а карабкаться, идти вперед, пусть даже не на ногах, а вот так — в кресле. Он ухитрялся еще и ее поддерживать в трудные моменты — например, как сейчас, взял и все решил за нее.
— Вадик…
— Помолчи пару минут, Киринка… пожалуйста…
Она замолчала, даже отодвинулась к дверце, чтобы не мешать ему, не вторгаться больше в душу — и так вон что натворила, сама не ожидала…
Кира задумчиво смотрела в окно на убегающие деревья и думала. Она не понимала, зачем и куда едет. Чужой дом, чужие люди… что ждет ее там? Она побаивалась отца Вадима, за все время, что они занимались танцами, Кира общалась с ним всего несколько раз, и теперь возникнуть вот так, на пороге дома с сумками и кучей проблем… «А может, плюнуть на эту Москву и уехать домой? Работу можно найти и там, в родном клубе меня возьмут, а что? Я добилась высокого уровня, опять же — участие во многих международных конкурсах, занятия у хороших педагогов… В самом деле — разве только и свету, что в столице?»
Решение созрело, но теперь Киру мучил другой вопрос — как сказать о нем Вадиму. За эти годы она искренне привязалась к своему необычному партнеру, относилась к нему с симпатией и уважением, ценила его заботу, и теперь ей очень не хотелось его обижать. Но как, как жить в чужом доме, в качестве кого? Персональный тренер? Ха-ха…
— Вадик… Вадик, пожалуйста, вели остановить машину, мне нужно серьезно с тобой поговорить, — набравшись решительности, попросила она, коснувшись руки Вадима.
47 
