Особенно,... 
23 
— Спасибо, — и остро ощущая его взгляд, отправилась вон. Уже на пороге меня настиг голос Глеба.
— Наташа.
— А?
Он все еще держал стакан на ладони, словно взвешивал.
— Посидите со мной.
Я застряла на пороге. Глеб добавил, ставя стакан на стол:
— Если вы, конечно, не очень хотите спать.
Какой 'спать'! Сна ни в одном глазу и он это видит. Сбежать сейчас — все равно что расписаться в трусости… Я молча повернулась и села на второй диванчик — через низкий стол от Глеба. Снова попыталась натянуть свитер на голые коленки. Глеб взял со своего места плед, передал мне.
— Спасибо.
Он открыл холодильник и уставился внутрь, похоже, пытаясь собраться с мыслями.
— Хотите чего-нибудь?
А как же! Удрать от тебя подальше.
— Нет.
— Может, конфеты будете?
Вот жук! Заметил, как я пожирала его конфеты. Трудно было не заметить…
— Конфеты буду, — обреченно сказала я.
— И кофе, — решил сам для себя Глеб.
— Не уснете.
Он пожал плечами.
— Завтра выходной.
Пока он колдовал над джезвой, я придвинула поближе его журнал и обрадовалась:
— Кроссворд!
Глеб оглянулся, сказал осторожно:
— Так, для отдыха…
— А я люблю! — радостно сообщила я. — У меня даже книжка такая есть: справочник для кроссвордистов.
Глеб с мгновение смотрел на меня, подняв брови. Подошел к дивану и, вытащив откуда-то из его недр пухлую книгу, торжественно вручил мне.
— О! И вы!.. А можно поотгадывать, пока вы кофе варите?
— Ни за что! — сурово сказала Глеб. — Дайте сюда.
— А давайте вслух!
— Сейчас… — Глеб поочередно заглядывал в джезву и в журнал. — Так, где я остановился? Вот… у-гу… пляж?
— Сколько букв?
— Пять.
— Песок. Лежак. Океан.
Глеб заглянул в журнал и перебросил его мне, подхватывая правой рукой джезву.
— Пишите, — сказал обвиняюще. — Вы знали!
— Нет, честное слово! Мне немного…
— Много и не получится. Подождите, осядет… Так. Мэрилин… молчите, сам знаю! Вот эти с шоколадной начинкой.
Я поджала под себя ноги, и, навалившись на стол, заглянула в журнал. Глеб методично заполнял клетки.
— Ну так нечестно! — возмутилась я. — Дайте же мне!
— Я к вам только как к профессионалу…
Он тоже уселся поудобнее, согнув одну ногу и привалившись плечом к спинке дивана.
— Морская птица.
— Альбатрос?
— Пеликан?
— Сами вы пеликан! — сердито сказала я. Глеб тихонько рассмеялся. Я перевернула журнал к себе.
— А вот здесь нужно 'о', а не 'а'.
— Где? Ну нет, я точно знаю, что 'а'.
— А давайте поспорим?
— А давайте!
— А на что?
Я засунула подтаявшую конфету в рот и облизала пальцы. Глеб посмотрел, внезапно протянул руку и провел большим пальцем по моим губам. Вздрогнув, я отдернула голову.
— Шоколад, — спокойно пояснил Глеб. — Так на что спорим?
Мы с затруднением смотрели друг на друга. Глаза у Глеба сейчас казались почти черными.
— Если проиграю, ставлю вам большую коробку конфет. Согласны?
— Ну… да. А я что?
— Если вы — на неделю даете отставку всем своим поклонникам.
Я открыла рот, и Глеб подначивающе засмеялся:
— Сумеете продержаться?
— А вам-то от этого какой прок? Думаете, резко повысится моя работоспособность?
— Думаю, вам стоит отдохнуть. Вспомните, когда вы в последний раз проводили вечер одна?
— Согласна, — деловито сказала я, протягивая руку. — Но только чтобы в коробке не меньше килограмма!
— Но чтоб ни одного претендента ближе ста метров! — предупредил Глеб.
Мы торжественно пожали друг другу руки и вновь уткнулись в журнал.
— …И что они имели в виду? Чердак? Крыша? А что вам не нравится в мужчинах, с которыми вы знакомитесь? — спросил Глеб так рассеянно, что я машинально заглянула в кроссворд — не следующий ли это вопрос. Глеб поднял глаза, и я автоматически выпалила:
— Раскладушка!
Он, похоже, тоже хотел для верности заглянуть в журнал, но удержался:
— В смысле?
— Ну, в смысле, как у Жванецкого: 'А он ей норовит подножку — и на раскладушку! Почему я должна укладываться буквально с первым встречным? Я же человека для жизни ищу, а не чтобы перепихнуться… Тем более, после этого мужчины почему-то считают, что женщина — их собственность и начинают качать права…
23 
