Последние отзывы

  55  

Филиппа побледнела.

— Значит, у тебя возникли трудности в делах. Вот почему ты здесь. Впрочем, естественно, ведь слияние компаний было твоей единственной целью.

— Ты прекрасно знаешь, что у меня есть и другие интересы. Когда мы вернемся в Валенсию, я намерен показать тебе их на деле.

Его глаза красноречиво смотрели на нее.

У Филиппы задрожали руки. Память горячей волной захлестнула ее.

Он все понял по ее глазам и улыбнулся.

— Видишь ли, моя Филиппа, я тоже почувствовал себя обманутым, когда ты так неожиданно уехала.

Она услышала сдерживаемый гнев в его голосе. Но за гневными нотками без труда различила интонации растерянности и боли.

Энрике посмотрел за ее спину, где стояла ничего не понимающая Джейн с выражением обеспокоенности на лице.

— Мне нужно поговорить с Филиппой с глазу на глаз. Не будете ли вы так добры...

— Мне не о чем с тобой разговаривать! — выкрикнула Филиппа, сжимаясь в комок от одной мысли остаться с ним наедине.

Серо-стальные глаза уставились на нее.

— Но мне, — начал он таким голосом, что волосы зашевелились у нее на затылке, — надо столько сказать тебе, моя Филиппа.

Услышав, как он произносит ее имя, она вконец ослабела.

В этот момент Джейн шагнула вперед и заслонила ее.

— Сеньор Сантос, если моя дочь не желает с вами говорить...

Окончание ее фразы было прервано громким возгласом, поневоле вырвавшимся из уст Энрике, лицо которого изменилось от нескрываемого удивления. Он посмотрел на Филиппу.

— Эта женщина твоя мать?

В каждом его слове сквозило недоверие.

Джейн с достоинством произнесла:

— Да, я мать Филиппы, сеньор Сантос. И, может быть, вы, наконец, потрудитесь объяснить, что, собственно, происходит?

Глаза Энрике переходили от одного лица к другому, сравнивая двух женщин. Филиппа знала, что не похожа на мать. Джейн была женщиной с более хрупким телосложением, голубыми глазами, слегка потускневшими со временем, и светлыми волосами. От матери Филиппе досталась тонкая кожа и фигура. Бронзовый цвет волос она унаследовала от бабки со стороны Джейн, а темный цвет глаз, напоминающий спелый каштан, получила от отца.

Как бы там ни было, но осмотр убедил его.

— Сеньора Авельянос, — начал он слегка дрожащим голосом.

Джейн покачала головой.

— Меня зовут Джейн Гленвилл. Мы с Фелипе никогда не были женаты, мистер Сантос.

Ее голос звучал спокойно и достойно. В нем не было стыда или смущения. Главное, то, что дочь знала правду о них. Остальное не имеет значения.

На лице Энрике снова отразилось удивление.

— Видишь, я совсем не та женщина, которую ты себе воображал. Оглядись вокруг! Похожа я на богатую наследницу?

Ее слова прозвучали горьким вызовом.

— Это невозможно, — растерянно произнес Энрике.

Слишком неожиданно обрушившейся на него информации.

Он шагнул к двери, ведущей в комнату, приоткрыл ее и вошел — крошечная комната сияла чистотой, но дешевый ковер почти вытерся местами, диван, на котором спала Филиппа, продавился.

— Ты жила здесь? — тихо спросил он с ужасом на лице.

— Да, — ответила она, входя в комнату вслед за ним. — Всю жизнь.

— Почему? — вырвалось у него.

— Почему? — невесело рассмеялась Филиппа. — Потому, что мама сумела создать лишь такой дом для нас, вот почему! Она жила на пособие до тех пор, пока я не пошла в школу. Тогда она начала работать неполный день. Но очень трудно зарабатывать, имея на руках маленького ребенка.

— А как же Диего Авельянос? — удивился Энрике, по-прежнему ничего не понимая.

Она сверкнула глазами и произнесла с нажимом:

— Диего Авельянос сказал маме, что в его глазах она не имеет никаких прав, что она родила ребенка по собственному желанию и он не имеет к нам никакого отношения.

По мере того как она говорила, его взгляд все тяжелел, осматривая детали комнаты, как будто желая их запомнить.

— Ты хочешь сказать, что твой дед не помогал вам?

— Ты меня понял совершенно верно. Я уже говорила тебе, что не считаю себя Авельянос.

Смущенный голос Джейн прервал их диалог:

— А как же деньги, Филиппа? Ты говорила, что Диего дал тебе много денег. Если ты получила их каким-то незаконным путем, их надо немедленно вернуть!

— Нет! Не волнуйся, пожалуйста, эти деньги твои. Теперь мы сможем отдать долги и переехать...

  55