Особенно,... 
69 
Закончив смотреть на маму, Белдо повернул ее лицом к стене (с фотографией у него были сложные отношения), лег на коврик, закрыл глаза и стал наводить в голове порядок.
Белдо вспомнил юность, когда он частенько бывал на двушке, – простую радость, ветер, свет, которые могли без усилия растворить все то, что мучило его сейчас. Как легко и хорошо тогда дышалось! Каким свежим и прекрасным казался мир! Но больше и выше всего был растворяющий свет, в котором эльбы, когда ты проходил обратно болото, казались просто слизняками – нелепыми, нестрашными. Сети их представлялись жалкими гнилыми нитками, страшными лишь поскольку, постольку сам ты слаб и падок на наживку.
Сейчас Белдо боялся. Смертельно боялся и ненавидел неяркий свет так же сильно, как эльбы, с которыми он давно сросся и чьими возможностями давно пользовался. Но все же ощущение двушки, которое было у него когда-то в юности, не отпускало его, и старичок заплакал бессильными холодными слезами. Потом потрогал их пальцем и вытер рукавом. Они были ему неприятны – мелкие и дрожащие, точно вчерашний бульон.
– Надоело! Все надоело! – сказал Дионисий Тигранович, жалея себя.
Про эльбов Белдо думал гораздо больше, чем любой другой из ведьмарей. Прочих заботило только, что у эльбов можно что-то урвать. Дионисию же Тиграновичу порой приходило на ум, что хотя нет ничего лучше кредитов, но, увы, не потому ли они везде и предлагаются так назойливо, что в конечном счете их приходится возвращать? Белдо, как человек неглупый, не верил в благотворительный сыр имени Мышеловки и смертельно боялся чем-то прогневить своего опекуна.
Разумеется, эльбам нужно только одно – их мир. Уничтожившие свой и неспособные пробиться на двушку, эльбы могут прорастать только сюда. Со временем люди будут уничтожены поголовно, хотя, возможно, и не все сразу. Некоторых оставят, чтобы они помогали постепенно сокращать численность остальных и подгонять планету под те параметры, которые нужны эльбам. Первое время этих помощников, возможно, будут даже подкармливать псиосом. Другая проблема эльбов – климат. Сейчас он губителен для многих из них, оттого и нужно хранилище, но только до тех пор, пока тоннель соединяет наш мир с двушкой. Обрежь эту пуповину, нарушь связь, прекрати поступление закладок, и наш мир задохнется так же, как задохнулось болото.
Много, очень много наблюдений скопилось у Дионисия Тиграновича. Например, о том, что глупо искать у эльбов эмоций в нашем понимании. И уж тем более у элей. Это ровная неспешная сила, убивающая постепенно, без каких-либо эмоций, днем и ночью, на закате и на рассвете, в дождь и в зной. Эльбы не постигаемы человеческим рассудком. Они не страдают от обжорства, не имеют пола, не желают юных стройных тел, безразличны к машинам и домам, равнодушны к золоту. Для них это нечто вроде комбикорма, который бросают свиньям, чтобы поменьше хрюкали и побольше жирели.
Вполне возможно, что и эльбы все разные. Какие-то строже, какие-то мягче, кто-то дает много псиоса, кто-то мало. Но что это меняет? Для эльбов наш мир – птицеферма. А разве справедливо говорить, что на птицеферме работают одни психопаты, которым нравится сворачивать курам шею? Напротив, там немало хохотушек, романтически настроенных бухгалтерш и добродушных здоровяков. Однако это не мешает фурам-холодильникам каждый день грузить тысячи мороженых тушек.
Вот и собственный эльб Белдо относился к нему как будто неплохо, даже очень гуманно. Был щедр и устраивал многие его дела. Но все равно старичок боялся, что однажды утром хозяин подумает нечто вроде: «Что-то наша пеструшка стала нести мало яичек!.. Жаль, хорошая была курочка!.. Ну да что поделаешь, ничего не вечно под луной!»
Одна надежда оставалась у Дионисия Тиграновича. Как скрипач привыкает к скрипке, так и сросшийся с ним за долгие годы эльб привык к его телу, рефлексам, образу его мыслей. Вместе они единое целое. Никакой другой инкубатор – пусть даже молодой, сильный и неглупый – не заменит Белдо. У эльба уйдут десятилетия, чтобы так же срастись с ним, а раз так, то, возможно, эльб предпочтет продлить старичку жизнь лет так до… Дальше все упиралось только в мечту. В конце концов, прожил же Мокша Гай несколько столетий, да и теперь еще, если будет надо, свернет шею любому из берсерков Тилля.
А там кто знает? Возможно, когда-нибудь эльбы придут к выводу, что Гай не справился и организации нужен новый глава. И кого тогда поставят на место Гая? Не Тилля же? И уж точно не самоуверенного щеголя Долбушина, до сих пор считающего, что его несправедливо изгнали из ШНыра. Эти мысли успокоили Дионисия Тиграновича.
69 
