Марфа Сергеевна зябко передернула полными плечами, закутанными в шаль.
— Проходите, — произнесла она. — Расскажите мне все, что вы узнали.
И пока внуки поглощали пирожки с грибами и рисом, печь которые была такая мастерица Марфа Сергеевна, она рассматривала фотографию, которую выложили перед ней Лариса с Леней.
— Да, я прекрасно помню и эту женщину, и ее историю, — произнесла она наконец. — Она работала на кафедре у вашего деда.
— Она была его любовницей?
— Ваш дед был святой человек. Все его мысли были устремлены в науку. Он не сознавал, что существуют корыстные, жадные люди. А эта женщина была именно такой. Конечно, она сильно нуждалась. Но со стороны это выглядело очень некрасиво. Сколько я себя помню, она всегда требовала себе дополнительные премии, тринадцатые зарплаты и оплачиваемые выходные дни. Именно что не просила, а требовала! Громко и нагло! А на каком, позвольте спросить, основании? Единственным ее подвигом было лишь то, что она сумела родить внебрачного ребенка. Подозреваю, что она и сама точно не знала, кем был отец девочки. Но ей нравилось распускать сплетни о том, что это мог быть ваш дед!
— А он не мог?
— Этот святой человек? Никогда! Я прожила с вашим дедом всю свою жизнь. И могу поклясться вам на чем угодно, будь у него с этой женщиной связь, он никогда не оставил бы ее саму и ребенка в таких стесненных жизненных условиях, в каких они существовали. Конечно, ваш дед сделал для них немало добра, но это была капля в море. А ведь мать девочки была лаборанткой на кафедре, которой руководил ваш дед. И уж ваш дед нашел бы способ, чтобы помочь своей любовнице и родному ребенку. Заставил бы ее получить высшее образование, написал за нее кандидатскую, выхлопотал хорошее местечко. Но нет! Ничего этого не было. И я уверяю вас, Ирина не была нашей родней, хотя сама она и думала иначе.
Когда бабушка произнесла эту фразу, пирожки так и попадали из рук Лары и Лени.
— Бабушка! — через силу выдохнул Леня. — Выходит, ты тоже знала Ирину? Разговаривала с ней?
— Ирина зарилась на наследство вашего деда! — воскликнула Марфа Сергеевна.
— Да? Наследство! В нем все дело! Это из-за него она липла к нам? Сначала к Ларке! Потом к отцу! А затем уже и ко мне! Она подбиралась к наследству деда?
— Увы, — сурово произнесла Марфа Сергеевна. — Эта нахалка вздумала заявиться ко мне и потребовать, как она выразилась, честного дележа наследства. Разумеется, я указала ей на дверь. И тогда она заявила, что будет мстить и вредить нашей семье. Но рано или поздно своего все равно добьется. Она так и сказала: «Скоро ты, старая сука, подохнешь. И на тот свет с собой ни картины, ни квартиру, ни дачу не утащишь. Все останется тут. А я уж позабочусь, чтобы справедливость наконец восторжествовала!»
— Когда? Когда она это сказала?
Не отвечая, Марфа Сергеевна отвернулась к окну.
— Не знаю, — произнесла она затем. — Возможно, мне и следовало рассказать все вам еще раньше. Но мне было стыдно. Мне казалось, что таким образом я могу невольно замарать доброе имя вашего деда. И вы будете думать о нем дурно. А он этого не заслуживал. Эта мерзкая женщина втерлась к нему в доверие. И пользовалась многими, вовсе не полагающимися ей по уставу, благами. А когда она умерла, то ее доченька проявила себя с еще более худшей стороны! Стала требовать то, что ей не принадлежало ни в каком виде!
— Но, возможно, дедушка не сказал тебе всей правды, — предположил Леня.
— Мне не нужно было ничего говорить. Повторяю вам, если бы Ирина была плодом связи вашего деда и этой женщины, то девочка получила бы равные права с дочерью, рожденной в браке.
— Но почему ты так в этом уверена?
— Потому что…
И, видя, что ни Лара, ни Леня ей не верят, она тяжело вздохнула и произнесла:
— Я это знаю, потому что в нашей семейной жизни был такой прецедент.
— Что? У нашего деда был еще ребенок?
— Да. Мальчик. И дед хорошо позаботился о нем. Когда мать этого ребенка сказала, что хочет строить свое счастье с другим мужчиной, ваш дед не стал противиться. Напротив, он выхлопотал молодым квартиру. И всегда помогал материально этому мальчику. Не его вина, что мальчик пошел по скользкой дорожке. Стал пить. И рано умер. Но дед всегда очень переживал по этому поводу.