Последние отзывы

  38  

Меня затошнило. Так вот как умирают души? Умирают повторно.

Илья меж тем отшвырнул в сторону Медведя и перевел холодные черные глаза на Антона. Всемогущий глава ОСО схватился за горло, его лицо покраснело. Поняв, что именно делает хранитель, я зажмурила глаза, заткнула уши руками, досчитала до двадцати и осторожно взглянула. Антон валялся в стороне от своего помоста. Я открыла уши. Таня не сводила перепуганного взгляда с медленно спускающегося на землю Сергея. По толпе шел волнами пораженный шорох. Я сорвалась с места и кинулась к Илье.

Он обнял меня, прижал к себе и зашептал в ухо что-то неразборчивое, а я всхлипывала. Да, я плакса, ну и ладно! В конце концов, я просто человек, а не всемогущая душа знахаря.

— Берегись! — услышала я крик Сергея. Илья рывком оторвался от меня, однако было слишком поздно. Перов лежал на полу, прижимая к себе обожженную руку, над ним склонилась сестренка, Медведь же стоял посреди залы с кольцом, оно лежало на его ладони в самом центре белого пламени и медленно капля за каплей стекало на ковер, прожигая в нем дыры. Я с ужасом обернулась к своему хранителю. Его глаза излучали ледяную решимость. Он развел руки в стороны, взглянул на Медведя исподлобья и сделал один единственный шаг навстречу, точно так же он испугал молодого ученика Носика, только сейчас Медведь не испугался, он просто рассыпался в воздухе тысячами пылинок.

— Он растворил его без якоря! — неслось по залу, но мне не было никакого дела до этих слов. Илья застонал, скорчился, словно от нестерпимой боли, и упал на пол. Я рухнула рядом с ним на колени.

— Нет. Нет. Нет… — это единственное, что я могла повторять сейчас. Он взял мою ладонь и прижал к губам. Я все еще ощущала его кожу, сейчас она была неестественно ледяной. Он умирал иначе, не так как Медведь или Ольга. Губы его посинели, глаза потускнели, вокруг носа появились разводы, на ковре под Ильей стало расходиться огромное водяное пятно. Запахло тиной.

Мои слезы капали на вымокшие черные волосы.

— Я люблю тебя, — шептала я. — Люблю, люблю, люблю… — Мне казалось, эти слова сродни заклятию вернут мне его. — Не уходи!

Я обняла его шею, промокая от одежды. Илья больше не дышал и не шевелился. Мой любимый хранитель не растворился, он просто умер так, как умер когда-то давно. Я услышала странный приглушенный писк и поняла, что сама и есть источник этого противного звука. Я зажмурилась, где-то в груди зародился до странного горячий клубок, сотканный из любви, отчаяния, боли и желания быть рядом с ним. Клубок рос и разрастался, становясь все горячее и горячее, пока не распространился по всему телу ярким пламенем. Огонь подступил к подушечкам пальцев на руках и постепенно потух, будто выйдя из меня наружу, покинув так же, как только что безгранично любимый призрак.

А потом Илья вздохнул.

Один раз, второй, третий…

Я замолкла, отодвинулась и уставилась на него во все глаза.

…четвертый, пятый…

Его кожа приобрела нормальный цвет. Он осторожно пошевелился, перевернулся на бок, приподнялся на руках, из его горла вытекло нестерпимое количество воды. Пошатываясь, он встал на четвереньки.

Я спохватилась и, взяв его за талию, помогла подняться на ноги. Он с трудом улыбнулся мне и вытер с щек слезы.

— Я тоже люблю тебя, милая.

— Дурак! — в сердцах брякнула я.

Он хмыкнул и тут же сморщился от боли.

— Я забыл, как паршиво быть человеком.

— Чертовски паршиво, — подтвердила я.

Он ласково изучал мое лицо, потом перевел взгляд куда-то за мою спину и нахмурился. Я тоже обернулась. Неподалеку почти в той же позе что и мы стояли Сергей и Таня. Души парили где-то под потолком. Люди, что только недавно радовались Илье как новому приобретению, рассеялись по залу и не сводили с нас глаз. Мой оживший хранитель обвел их угрюмым взглядом, и каждый из них, попадая под этот взгляд, прикладывал руку к сердцу и склонял голову, давая понять кого отныне они избирают новым хозяином.

Моему единственному герою

…капитану, волкодлаку, хранителю…

Как бы я тебя не называла.

  38