Последние отзывы

  20  

Героический связной ограничился тем, что пры­гал, размахивал флейтой и взвизгивал:

— Клюв! Держите ему кто-нибудь клюв! Почему никто не держит клюв, я вас спрашиваю?

Троил негромко, но властно окликнул грифо­на, взметнувшегося на задние лапы и раскидавшего Фенгюса с Арлоном. Услышав его голос, утихоми­рился. Болтавшийся у него на шее Анний вновь ока­зался на ногах и открыл дверь, пропуская Таамаг и Хаару.

— Прошу!

— Вздорное животное! Пусть скажет спасибо, что я сдержалась и не пустила в ход копье! — оскор­бленно произнесла Хаара, созерцая круглый глаз и желтый, круто изогнутый клюв.

— Молчи, ослица! Вон он уже лапу поднима­ет! — зашипела Таамаг, проталкивая валькирию в квартиру.

Разговор Троила с валькириями вышел кратким. Присутствовал при нем только Эссиорх. Без особых предисловий генеральный страж сообщил, что Ба­гров прощен и может дальше оставаться оруженос­цем Ирки.

— Он некромаг! — заявила Хаара.

— Ну и замечательно, — ласково ответил Троил.

— Что???

— Замечательно в том смысле, что моего реше­ния это не отменяет.

— Тот, кто споткнулся один раз, споткнется и во второй, и в третий. Чем раньше отсечешь пора­женную конечность, тем меньше будет зона ампута­ции, — упрямо сказала Хаара.

Троил посмотрел на руки Хаары. На среднем пальце правой был пластырь. Должно быть, содрала, когда метала копье.

— А как же ампутация? Я думаю: отсечь по запястье было бы в самый раз. Вдруг заражение уже на­чалось? — озабоченно сказал Троил.

Хаара спрятала руки за спину.

— Это разные вещи! — заявила она хмуро.

Троил доброжелательно коснулся ее локтя и ни­чего не ответил. Хаара немного оттаяла, но упрямо повторила:

— Он нас предал!

— Возможно. Но не вам знать, сколько боли он при этом испытал. Оставьте их с одиночкой в покое, дайте каждому пройти его путь.

— Вы думаете: Багров придет к свету? Да никог­да! Это запутанный, ковыряющийся у себя в пупке эгоист!

— У каждого пупка свой путь. Пусть Матвей сде­лает все, что зависит от Матвея, и тогда свет сделает все, что зависит от света! — улыбаясь, сказал Троил.

Хаара оглянулась на Таамаг, ожидая от нее под­держки. Могучая валькирия отмалчивалась, почти­тельно разглядывая золотые крылья генерального стража.

— Хватит вражды! Свет бьет, но не добивает, — терпеливо повторил Троил.

Ему было немного досадно, что валькирий он не убедил.

— Мы служим свету! — брякнула Таамаг.

— Прекрасно. Но тогда служите ему, начиная со своего сердца, а не с соседнего. Не будьте шипящи­ми бабками из тайного эскадрона Лигула, которые прогоняют накрашенную девушку в джинсах, слу­чайно заглянувшую в церковь. Свет не нуждается в услугах добровольной полиции! Я, генеральный страж Троил, говорю вам, что Багрову дан шанс! Чего же вам еще? — Голос Троила был все еще тих, но уже грозен. Даже Хаара, и та уловила.

— Ваше, конечно, право, но до добра это не доведет, — буркнула она, покоряясь. — Закон есть закон. Любое исключение создаст дыру, в которую полезут все. Никому ничего нельзя прощать!

— Прощать нужно всем. В отдельных случаях слишком деятельное псевдодобро опаснее бездея­тельного зла. С Багровым решено — и хватит об этом.

Таамаг и Хаара сопели. С Троилом они больше не спорили, но их недовольство было очевидным. Одна Бэтла радовалась за Ирку и, не таясь, улыба­лась.

Для Эссиорха это оказалось уроком. Впервые он ясно увидел, почему валькирии не свет. Они счита­ют, будто лучше света знают, что ему нужно. Не хо­тят любить то, что есть, и всегда хотят все улучшать. Даже на Троила посматривают теперь с подозрени­ем: а он ли это? может, оборотень? не затесалась ли тут каким-либо боком измена?

Дождавшись, пока валькирии уйдут, Улита при­близилась к Троилу. Что-то смущало ее. Она стояла и дергала широкой, почти мужской ладонью длин­ную кофту.

— Ну? — спросил Троил поощрительно.

— Я тут хотела… думаю все время… — начала Ули­та, но оборвала себя и, махнув рукой, выпалила: — Может ли быть прощен Арей?

Троил разглядывал ее, чуть сдвинув брови.

— Ага, щас! Сегодня Арей, завтра Лигул! А почему не Тухломон? Все на него орут, все обижают гадика! — влез в разговор Корнелий.

Однако Улита к нему даже не повернулась. Она | смотрела только на Троила.

— Не я решаю, кому быть прощенным.

— Но вы же генеральный страж!

— И что из того? По-твоему, я сотворил небо и звезды? — тихо ответил тот.

Улита, тоскуя, опустила глаза.

  20