очень нудно 
109 
— Конечно! — наконец проговорил он. — Это означает, что мы заблуждались, наделив его слишком большим могуществом и полагая, что он действует в одиночку как фанатик-коллекционер, разыскивающий исчезнувшие сокровища. Теперь мы вынуждены признать, что он принадлежал к одной из многочисленных тайных организаций, разбросанных по всему миру. Их члены превыше всего ставят выполнение своего долга, они готовы на любые преступления ради «высших» целей, которым они служат. Подобные организации не гнушаются ничем: они торгуют оружием, наркотиками, женщинами, рабами и даже детьми. Вы не поверите, но я сожалею, что не стало Ян Чанга. По крайней мере мы знали, чего от него ждать.
А теперь нам придется продвигаться в густом тумане…
— А леди Мэри? Она тоже будет продвигаться в тумане?
— Чего не знаю, того не знаю. Вполне возможно, она откажется от своих поисков, поняв, что дело это безнадежное.
— Я бы очень удивился, если бы она отказалась. Внешность у нее ангельская, но характером она похожа на бульдога, а у бульдогов нельзя отнимать их кость. Вряд ли в своем безумии она способна остановиться.
— В любом случае она по-прежнему останется под нашим наблюдением… и я буду только рад, если она даст нам основания в один прекрасный день отдать ее в руки правосудия, — заключил Уоррен. От его кровожадности у Альдо мороз по спине прошел.
— Для вас это дело личной доблести? — поинтересовался он.
— На этот раз да! Она убила Джорджа Хэррисона.
Я считаю ее убийцей, как если бы она сама нажала на курок!
Если бы не ее алчность, этот замечательный человек был бы по-прежнему с нами…
Непримиримый тон Уоррена свидетельствовал о том, что сам он уже осудил преступницу — окончательно и бесповоротно, и надо сказать, что у Альдо не возникло никакого желания выступить адвокатом новоиспеченной графини Килренен. Не склонен он был защищать ее и еще по одной причине: не так давно он вновь вспомнил о своем покойном друге сэре Эндрю, и вдруг в голове у князя промелькнула на первый взгляд совершенно нелепая мысль: уж не причастна ли леди Мэри к убийству дядюшки своего мужа? Немного подумав, он нашел, что это вполне возможно. Для женщины, якшающейся с сообщниками вроде Ян Чанга, не представляло большой сложности подкупить в Порт-Саиде грабителя, который к тому же не погнушался бы и убийством. Альдо припоминал, что после того как она ничего не добилась от него в Венеции, графиня выразила намерение отправиться следом за «Робертом Брюсом»… Но все это были лишь предположения, и князь оставил их при себе. Пора было прощаться с мистером Уорреном, и Морозини взял свои шляпу и перчатки.
— Я совершенно согласен с вами относительно леди Мэри. Могу только выразить сочувствие. Похоже, что высший свет не собирается оставлять вас в покое: то графиня Килренен, то теперь герцогиня Дэнверс…
— Да, вы правы — проблем предстоит немало. Единственное, о чем я думаю, — герцогиня слишком глупа, чтобы проворачивать какие бы то ни было махинации. Так что в этом вопросе я рассчитываю на вашу деликатность, и, надеюсь, вы сохраните пока всю эту историю в секрете.
— Надеюсь, я не дал вам повода сомневаться в моей сдержанности ?
— Нет, конечно, но мне внушает опасение репортер из «Ивнинг Мэйл», с которым так часто видится наш друг-археолог.
Альдо рассмеялся:
— Не забывайте, что все мысли Видаль-Пеликорна сосредоточены на Долине царей и успехах господина Картера.
Благодаря Бертраму Кутсу он узнает все новости первым.
Герцогиня их не интересует — ни одного, ни другого…
— Хорошо бы так было и дальше!.. До свидания, вполне возможно, мы прощаемся ненадолго!
Говорят, достаточно вспомнить о волке, чтобы увидеть его хвост. Вернувшись в Челси, Альдо столкнулся нос к носу с Бертрамом Кутсом, который вприпрыжку бежал вниз по лестнице, насвистывая старинную уэльскую песенку. Увидев вошедшего, он с сияющей улыбкой и очень речисто принялся извиняться за то, что спешит, с неожиданной сердечностью вдруг схватил обе руки князя и принялся их пожимать, после чего кинулся к двери, и Альдо, обернувшись, увидел только его развевающийся плащ, из-под которого выглядывал поношенный шевиотовый костюм.
— Жизнь прекрасна! — донесся до него голос Кутса. — Вы даже не представляете себе, до чего она порой может быть прекрасной!
Морозини даже и не пытался определить, Шекспир это или сам Бертрам Кутс… Репортер растворился в вечернем тумане, а Альдо поднялся к Адальберу, который сидел в гостиной и раскладывал пасьянс. Увидев входящего приятеля, Адальбер улыбнулся:
109 
