Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
53 
– Сойти с поезда, несущегося со скоростью шестьдесят пять километров в час? – воскликнул проводник. – Но это невозможно!
Мелани удостоила его совершенно невинным взглядом.
– Вы полагаете? А казалось так просто! Мне подумалось, надо просто отдаться воле ветра, он бы донес меня куда-нибудь…
Художник расхохотался, и Мелани показалось, что никогда еще она не слышала такого веселого смеха, разве только дедушка так смеялся в лучшие минуты жизни…
– Я надеюсь, вы не из знаменитого семейства Гарнерен, которое в конце восемнадцатого века ввело моду на парашют? А может быть, ваш предок Леонардо да Винчи? Но ведь вы же зонтик не захватили?
– Думаю, – вздохнула девушка, – я не очень хорошо понимаю, что делаю. Умоляю, не говорите об этом маркизу. Какая ближайшая станция?
– Лион, – отвечал Пьер Бо. – Мы уже скоро подъезжаем. Вы хотите там сойти?
– Там или еще где-нибудь… Я только не хочу опять увидеться с этим… господином. Еще лучше будет, если я никогда больше не услышу о нем.
– Это будет довольно затруднительно, поскольку он ваш муж, – сказал Лоран. – Кроме того… вы уверены, что больше его не любите?
– Именно потому, что я в этом не уверена, я и не хочу его видеть. В его присутствии я моментально глупею.
– Так говорят все влюбленные девушки, – утвердительно кивнул головой художник. – Но со временем это проходит…
– Вы уверены?
– Мне не приходилось быть молоденькой девушкой, но прецеденты мне известны. Вот, выпейте-ка! На мой вкус, вы слишком бледны…
Он извлек из кармана походную фляжку и серебряный стаканчик, в который плеснул несколько капель прекрасного коньяка, аромат которого защипал ноздри Мелани. Она доверчиво выпила и чуть не задохнулась, закашлялась… получила по спине мощный шлепок, способный свалить быка, и в конце концов неожиданно попросила «еще чуть-чуть». Тем временем Пьер Бо в раздумье смотрел на нее:
– Нет никаких препятствий к тому, чтобы вы сошли в Лионе. Но сейчас очень поздно, кроме того, я хотел бы знать, есть ли у вас там друзья или родные?
– Нет, – ответила Мелани почти весело. – А что, это необходимо?
– Так было бы лучше и… только извините меня ради Бога за подобный вопрос: у вас деньги-то есть?
– О, нет! Только какая-то мелочь…
– Это усложняет дело! – улыбнувшись, заметил Лоран. – Но может быть, мы найдем решение…
– Вы одолжите мне? Обещаю вернуть вам, как только буду в Париже. Я попрошу господина Дербле, поверенного в делах дедушки…
– Что же вы собираетесь делать в Париже? Ваш… супруг без труда отыщет вас. Если вы хотите любой ценой избежать новой встречи с ним, может быть, стоит придумать что-то другое?
– Но что? У меня нет никаких средств… А, я забыла! У меня есть драгоценности!
– Я бы удивился, будь оно иначе, но я не представляю, как вы будете торговаться с первым попавшимся ростовщиком.
– Надо решать. Мы подъезжаем к Лиону. Поезд в самом деле сбавил ход, собираясь вскоре остановиться. Минуту все молча смотрели друг на друга, размышляя. Наконец Мелани спросила, обращаясь к художнику:
– Вы едете в Ниццу?
– Нет. Я выхожу в Авиньоне. А что?
– Вот вам и решение. Позвольте мне выйти с вами, и если мне удастся продать один-два браслета, чтобы можно было прожить какое-то время, вы мне поможете.
– Вы мне доверяете?
– Да… Потом, в Авиньоне никто не будет меня искать. Там должно быть к тому же полно монастырей…
– Вы знаете, папы давно уже там не живут, и если вы ищете монастырь, то там их не больше, чем в любом другом месте.
– Нет уж, лучше я воздержусь. У меня нет к этому призвания.
– Итак, – поторопил их Пьер Бо, – что вы решили?
Антуан Лоран взял на себя руководство операцией:
– Оставь нас! Иди занимайся своим поездом, но сначала пойди и закрой купе госпожи Варенн.
– Зовите меня лучше просто Мелани. Мне что-то все меньше хочется так величаться. Я знаю, развод ужасная вещь, но…
– До этого еще далеко! Впрочем, в вашем случае скорее всего папа признает ваш брак недействительным.
– А это лучше?
– Гораздо лучше, только дольше, а значит дороже! А теперь отдохните немного. Пойду в коридор, посмотрю, что там делается.
Он вышел, не дожидаясь ответа. Только тогда Мелани, мысли которой слегка путались от выпитого коньяка, обратила внимание на два обстоятельства, невообразимых для бывшей воспитанницы мадемуазель Аделины Дезир и Фройлейн: она лежала на чужой кровати, лиф платья был расстегнут, шнуровка корсажа и нижней юбки распущена, скорее всего мужскими руками! При том, что она вовсе не была знакома с этими мужчинами! И все-таки она чувствовала себя так хорошо в полураздетом состоянии, что отложила на потом рассмотрение этой проблемы. Теперь она действительно ощущала страшную усталость нынешнего бесконечного дня. Взяв клетчатый плед, лежавший в углу банкетки, – наверное, художник не пожелал, чтобы ему стелили постель, – она завернулась в мягкую ворсистую ткань, опять улеглась и тотчас провалилась в глубокий сон.
53 
