71 
Через посредство сэра Джорджа Баченена британское правительство предоставило убежище свергнутому царю, — возможно, слишком запоздалое! — но правительство князя Львова отказалось выпустить царскую семью, утверждая, что у него нет достаточно сил, чтобы обеспечить беспрепятственный проезд пленников до Англии: рабочие грозят разобрать рельсы перед поездом.
Безопасность императорской семьи — вымышленный повод, чтобы вывезти ее из Царского Села и выбрать для нее другое место пребывания. Ну и выбрали — город Тобольск, в Западной Сибири. Именно этот захолустный, холодный городишко — оттуда прибыл злосчастный Распутин; в огромной империи не нашлось другого места, кроме кошмарной сибирской дыры.
В августе под покровом ночи царь и его семейство покинули дворец; вернуться туда им было уже не суждено — это конец книги, первая глава восходит к очень далеким временам.
Зима в Тобольске наступила очень суровая — об этом свидетельствуют письма царицы к Анне Вырубовой: «Вяжу носки для малыша, попросил связать — старые кругом в дырках. Получаются теплые и толстые, как те, что я раздавала раненым, помните? Теперь я все делаю сама. Брюки отца порвались и все заштопаны, белье детей превратилось в лохмотья. Разве это не ужасно?»
Тобольск оказался для них предпоследним этапом; в России все менялось с ужасающей быстротой. На смену правительству князя Львова пришло Временное правительство Керенского, продержался он у власти до октября 1917 года. В октябре вернулся в Россию Ленин, скрывавшийся с марта в Германии; получил там убежище, оттуда создал первые Советы; стал германским агентом из—за ненависти к царскому режиму.[6] Он сверг Керенского и стал с того момента абсолютным хозяином страны. Хозяином тем более беспощадным, что среди сторонников царя сформировалась белая армия: генералы Краснов и Мамонтов подняли казаков; Деникин, Алексеев и Корнилов повели за собой Северный Кавказ, Врангель готовился сделать то же на границе с Польшей, а в самой Сибири адмирал Колчак сформировал целую армию.
Именно успехи этой армии и ненависть Ленина заставили большевистское правительство перевезти императорскую семью из Тобольска в Екатеринбург: часть ее прибыла туда 30 апреля, а другая часть–23 мая. Несколько верных императору людей, собравшихся в Тобольске, попытались последовать за императорской семьей, но им в этом грубо отказали.
Дом богатого купца Ипатьева был довольно вместителен; двухэтажный, стены выкрашены в белый цвет; построен в вычурном стиле. Довольно комфортабельный, но внутренняя обстановка свидетельствовала о полном отсутствии вкуса. Окружен садиком, но его вскоре не стало видно с улицы: быстро возвели забор из двойного ряда досок, с вышками для часовых по углам, и дом стал похож на настоящий укрепленный пункт (чтобы сторожить горстку людей, выделены пятьдесят три охранника).
Несчастному царскому семейству оставалось жить еще три месяца. Свидетельства, которые потом собрал и обнародовал писатель Мишель де Сен—Пьер, дают нам ясную и страшную картину этой жизни. Грубость и хамство неудержимыми грязными потоками обрушились на нежного, молчаливого человека, горделивую, безмолвную женщину и на полных очарования, бесконечно трогательных пятерых детей.
Старшей из великих княжон Ольге двадцать два года, Татьяне — двадцать, Марии — восемнадцать, самой молодой, Анастасии, — шестнадцать лет. Юному царевичу Алексею всего четырнадцать; он болен и не может передвигаться самостоятельно, его приходится переносить на руках — это делают его отец и верный матрос Нагорный, который привязался к мальчику и никогда от него не отходил.
Один из охранников, по фамилии Проскуряков, так описал эти последние недели жизни: «Пленники вставали в восемь или в девять часов утра и все вместе молились. Собирались в одной комнате и молились. Обед подавали в три часа дня. Ели все вместе в одной комнате, слуги сидели за столом. В девять вечера ужин, чай, потом ложились спать. День проходил так: царь читал, императрица тоже читала или шила с дочерьми. Работать на свежем воздухе им запрещалось… Вениамин Сафонов начал хамить. В доме лишь один туалет для императорской семьи. На стенах вокруг туалета Сафонов писал разные мерзости. Однажды взобрался на забор прямо под окнами и стал петь похабные песни. Андрей Стрекотнин нарисовал в комнатах на первом этаже грязные карикатуры…»
Из других показаний: «Авдеев (человек, управлявший этим ужасным домом. — Ж. Б.) вел себя отвратительным образом. Слуги и комиссары ели за одним столом с Их Величествами. Однажды Авдеев, принимая участие в обеде, не снял с головы фуражку и курил папиросу. Подали котлеты; он взял свою тарелку и, просунув руку между Их Величествами, положил себе. Когда клал котлету себе на тарелку, согнул руку и локтем ударил императора по лицу.
71 
