54 
У Марианны от изумления перехватило дух. Вот уж действительно, дальше идти некуда! В то время как она считала их втянутыми в тяжелую, почти драматическую дискуссию, оба приятеля сочли более простым напиться!
В этом нельзя было ошибиться, глядя на обрадованную мину, покрасневший нос и влажные глаза Жоливаля. Он находился в том состоянии, что принято называть «легкое опьянение», и Марианна, внезапно обеспокоенная, спросила себя, так ли уж стоит ей радоваться…
— Но это мне ничего не говорит о том, где Язон, — сурово сказала она. — Тем не менее я счастлива отметить, что вы провели чудесный вечер.
— Великолепный! Мы пришли к согласию по всем статьям. Но… вы изволили спросить меня, где находится наш друг? Ну-с, так он в комнате, соседней с моей.
— Он согласился провести ночь здесь?.. У князя Сант'Анна?
— У него не было никаких оснований отказаться. И затем, кто говорит здесь о князе Сант'Анна? Мы у Турхан-бея. Другими словами, у того, кого Бофор знал под именем Калеба!
— Вам следовало все объяснить ему, — возмутилась Марианна. — Почему вы не сказали…
— Что эта троица, как сам Господь, представляет собой одно лицо? Нет, мое дорогое дитя. Видите ли, — продолжал Жоливаль, оставляя игривый тон и становясь удивительно серьезным, — я не имел права раскрыть тайну, которая не принадлежит мне и которая, кстати, не больше принадлежит вам. Если бы князь желал, чтобы Язон Бофор узнал, что он послал на смерть под бичом вашего супруга и обращался с ним, как с рабом, он сказал бы нам это. Но, зная, как Язон относится к цветным, лучше ему оставаться в неведении. Раз после рождения ребенка вы порываете все отношения с князем и обретаете свободу, нет никакой неуместности в том, что Язон всегда будет считать его умершим.
Пока он говорил, Марианна, сначала возмутившись, мало-помалу успокоилась и задумалась. Мудрость Жоливаля, даже когда он черпал ее из благоуханной бутылки, иногда сбивала с толку, но была действенной. И очень часто, несмотря ни на что, он бывал прав…
— Но в таком случае, — сказала она, — как вы объяснили ему мое согласие остаться… в таком положении и почему я живу у экс-Калеба?
Жоливаль, похоже, с трудом удерживавший равновесие стоя, стыдливо присел на край кровати и вынул носовой платок, чтобы вытереть лоб, ибо в комнате было действительно очень тепло. Вся его особа сильно благоухала табаком, но, вопреки обыкновению, Марианна даже не обратила на это внимание.
— Ну же! — повторила она. — Как вы объяснили это?
— Самым простым образом… и даже почти не искажая действительность. Вы сохранили ребенка, зачатого при таких ужасных обстоятельствах, — я должен сказать, что для Дамиани оказалось лучше заблаговременно покинуть этот мир, потому что наш герой с этой минуты только и мечтает, каким мучениям он подверг бы его, — так на чем я остановился?.. Ах да! Итак, вы сохранили ребенка, ибо было уже поздно попытаться освободиться от него без риска для вашей жизни. Бофор это только одобрил, тем более что его мораль гораздо более строгая, чем ваша… собственно, я хочу сказать, чем наша…
— Что это значит? — спросила задетая Марианна.
— А то: кто бы ни был отец и каковы бы ни были обстоятельства, Бофор считает преступницей женщину, которая позволяет себе сделать аборт. Что вы хотите, у этого малого есть принципы и в их числе — уважение к человеческой жизни и особенно благосклонность к брошенным на произвол судьбы детям.
— Другими словами, — сказала ошеломленная Марианна, — он был разъярен и возмущен, узнав, что я жду ребенка, но он не был бы в восторге, если бы я от него избавилась?
— Совершенно точно! Он сказал мне: «Я искренне верил, что это… происшествие только часть кошмара, который так долго угнетал меня, но раз это оказалось реальностью, я счастлив узнать, что у нее хватило здравого смысла воздержаться от совершения подобной глупости! Женщины должны понимать, что ребенок гораздо больше их творение, чем мужчины. Кто бы ни был производитель, плод связан с матерью узами, которые некоторые из них обнаруживают слишком поздно!» Как видите, мне не потребовалось искать объяснений — он сам их нашел…
— А мое присутствие здесь?
— Совсем просто! Калеб обязан вам жизнью. Вполне естественно, что, вернувшись к своему подлинному облику и узнав о происках английского посла, он предложил вам убежище в его доме, где никому не придет в голову искать вас.
— И Язон поверил этому?
— Без тени сомнений. Его мучат угрызения совести при мысли о том, как он обращался с человеком такого достоинства. Он твердо решил завтра утром принести ему свои нижайшие извинения. Будьте спокойны! — поспешил он добавить, заметив нетерпеливый жест Марианны. — Я намерен, прежде чем отправлюсь спать, поставить князя в известность о происшедшем.
54 
