Последние отзывы

  6  

– А вы стараетесь меня за это наказать? Забудьте эту осторожность, возможно чрезмерную, мой дорогой!..

– Ни в коем случае! Это я… слишком поторопился. Зная, что вы вынесли, я понял, что должен быть более благоразумным…

– А если я не хочу быть больше благоразумной?

– Было бы жестоко вынуждать меня быть им за двоих… Спите спокойно, мой ангел!

Она не сомкнула глаз. Чтобы неутомимый, неодолимый Тремэн почувствовал вдруг необходимость в «ночи сна» после каких-то двадцати пяти лье верхом, вот что было новым! И немного тревожным. Тем не менее молодая женщина успокоила себя мыслью, что он продолжал сердиться на нее, не желая того признавать, за отказ, после которого он бежал в Гранвиль. Самым простым было, несомненно, продолжать свою затею с обольщением, чтобы посмотреть, сколько времени он продержится…

Он продержался до Рождества. К сожалению, у Агнес не было ни малейшего основания гордиться победой. Это отнюдь не была капитуляция! В этот день Тремэн имел обыкновение собирать за столом всех своих друзей из Сен-Васт-ла-Уга и Ридовиля. Это был веселый праздник, без протокола, гораздо более похожий на крестьянские увеселения, чем на светские празднества, устраиваемые в духе Версаля в Валони, где большинство владельцев окрестных замков зябко пережидало плохое время года в своих особняках. Тем не менее кухарка Клеманс Белек была приглашена, чтобы проявить весь свой талант, как если бы речь шла о приеме губернатора Нормандии. Подавалось много напитков, и гости не довольствовались только лишь сидром. Пробки от шампанского хлопали так же бойко, как и пробки от сидра, перевязанные латунной проволокой. Застолье переросло в веселую пирушку, впрочем, вполне приличную, но совершенно не нравившуюся хозяйке дома.

Она понравилась ей еще меньше, когда после ухода гостей Гийом, который за столом слишком сильно приналег на яблочную водку, не спуская при этом все более и более похотливого взгляда со своей жены, потащил ее к себе в комнату и, не желая слушать никаких возражений с ее стороны, разорвал на ней платье, бросил на постель и занялся любовью с энергией, которую она посчитала оскорбительной. После этого он погрузился в сон, мало похожий на восстанавливающий: он проснулся с жуткой мигренью, сухостью во рту, что не способствовало хорошему настроению.

В глубине души Тремэн был довольно сконфужен, и тем не менее, когда Агнес, окаменевшая от гнева, с пренебрежительно сжатыми губами, но со слезами на глазах, сурово упрекнула его за поведение, обвинив, что он поступил с ней, как «солдафон с публичной девкой», Гийом ответил со злостью, уткнувшись носом в чашку с кофе: – Публичная девка была бы более сговорчивой! Ваш пример плохой. Вы должны были бы сказать: как солдафон с молоденькой девственницей или же монашенкой во время разграбления города, взятого штурмом…

– Это меня вы взяли штурмом, меня, вашу жену!..

– Вы должны бы еще добавить: мать вашего ребенка. Драматический эффект был бы сильнее. Кроме того, мне кажется, я припоминаю, что некоторая горячность, чтоб не сказать насилие, вам нравилась…

– Может быть, но есть еще манера поведения!

– Вы извините меня, но у меня слишком ломит череп, чтобы постараться догадаться, какая была бы подходящей. После всего вышесказанного прошу у вас прощения: будьте уверены, что это не повторится, и я смогу в будущем пресечь свои животные инстинкты.

– Не преувеличивайте! Разве стало невозможным, Гийом, чтобы вы вели себя просто как любящий муж?– Это что такое, любящий муж?

– Но… это то, каким вы были до рождения Элизабет.

– Конечно, нет! Я был вашим любовником, моя красавица, намного большим, чем то, что вы желаете от меня сейчас: быть степенным, приличным мужчиной, который будет заниматься с вами любовью в твердо установленный день, особенно учитывая ваше настроение и ваше душевное состояние.

– Гийом! – вскрикнула она. – Вы не любите меня больше!

– Я, я не люблю вас? – Он посмотрел на нее в совершенном изумлении. – Откуда вы это взяли?

Она отвела глаза, чтобы скрыть слезы.

– Вы не говорили бы со мной так, если бы любили, как раньше.

– Раньше чего?

– Я… я не знаю! У меня такое впечатление, что что-то произошло. Может быть, эта дурацкая сцена, которая произошла между нами перед вашим отъездом в Гранвиль? Она вас до такой степени задела?.. Вы так злопамятны?

Искренне огорченный ее несчастным видом и охваченный, возможно, угрызениями совести, Гийом поднялся, чтобы подойти к жене, сидящей с другой стороны стола, и, наклонившись, хотел заключить ее в объятия, но она оттолкнула его:

  6