Последние отзывы

  44  

Боже, и почему она не сказала ему о разбойниках, о которых утром Фелисьен Гоэль говорил Мари? Что будет с ним, если он попадется им в руки? Эта мысль показалась девочке такой страшной, что она стала перебирать в уме молитвы к Деве Марии-заступнице, но, как всегда бывает в состоянии полного смятения, не нашла ни одной подходящей и вынуждена была импровизировать.

– Что случилось? – пробормотала ее сестра сквозь сон. – Ты не заболела?

– Нет... Я переживаю из-за Адама Тремэна. И зачем только он убежал из дому? А тут еще эта кошмарная погода!

– Да он просто маленький глупец! Я понимаю, что приезд этого мальчика не доставил ему удовольствия. Но из-за этого убегать?! Более чем глупо!

Виктория на ощупь провела рукой по лицу сестры, поняла, что та вся в слезах, и смягчилась:

– Ну же, малыш, не переживай ты так. По этой погоде он быстро потеряет страсть к приключениям. Они ведь совсем не в его духе.

Виктория дружески обняла сестру, прижала к себе.

– Брось переживать и спи! Наступит утро, и мы, может быть, узнаем хорошие новости.

Сестра вновь заснула, а Амелия послушно закрыла глаза, но так и не смогла погрузиться в спасительное забытье. Обещание молчать, вырванное у нее Адамом, давило на желудок, как будто она объелась пирогом с вареньем и яблоками. Ее даже слегка подташнивало. Как хорошо было бы обо всем рассказать маме.

В Тринадцати Ветрах тоже не спали. Заперевшись в библиотеке, Гийом всю ночь ходил по ней кругами, перебирая в памяти случившееся, пытаясь понять, был ли прав, исполнив предсмертную волю любимой. Мысль о том, что Адам бродит где-то в ночи среди бури, была невыносима. Тревожили и поразительные, касающиеся детей открытия, которые он сделал за последние два дня. Элизабет напускала на себя веселость, но это ассоциировалось у него с неприятными воспоминаниями. Он вновь видел, как за столом у Меснильдо сидит человек, одетый в костюм из тафты вишневого цвета, у него лорнет на черной ленте, в глазах темный огонь, пальцами человек перебирает золотые монеты – это Рауль де Нервиль, проклятый убийца, но, увы, и дедушка его детей. Не его ли хохочущий призрак вселился вдруг в спокойного, погруженного в себя Адама и толкнул его на несвойственный его характеру бунт? В последние восемь лет Тремэн как-то успокоился и перестал тревожиться из-за опасной наследственности. Он надеялся, что кровь, пролитая Агнес за благородное дело, смоет печать позора с их детей. И вот за один-единственный день он обнаружил у Элизабет целых два симптома: во-первых, игра, во-вторых, книга, которую она во что бы то ни стало хотела раздобыть. У Гийома волосы встали дыбом на голове, когда он узнал, что речь идет об «Опасных связях», этом аморальном литературном шедевре.

Его не впервые тревожила дружба дочери с юной Каролиной де Сюрвиль. Сюрвили, склонные вести светский образ жизни, три четверти года проводили в Париже, их дети пользовались большой свободой, и это привлекало к ним сверстников. Не лучше ли свести к минимуму общение с виконтом и его семьей, когда они приезжают на лето в Фонтенэ?

Остается Адам... Гийом и вообразить не мог, что у него могут возникнуть с мальчиком какие-нибудь проблемы. Что творится в его голове? В эту ночь Тремэн, не отличающийся глубокой верой, просил Бога вернуть ему сына. Пусть мальчик поймет, что никто не отнимает у него отцовской любви, даже сын Мари-Дус.

Элизабет, лежа в постели, тоже лихорадочно молилась. Она обычно любила ветер, но сегодня была слишком напугана, и даже слезы не принесли разрядки. Но ее мысли сильно отличались от мыслей отца. Она тревожилась о младшем брате, кому изо всех сил пыталась заменить исчезнувшую мать, и о том другом сироте, странном и таинственном, окутанном драматичной легендой о королях. Луи-Шарль!.. Всего несколько недель укрывался он в Тринадцати Ветрах, но Элизабет никак не могла его забыть. Она хранила воспоминания о нем в своем сердце и в памяти и молила Бога дать ей возможность увидеть его еще раз, хотя бы один раз.

Возможно ли это? Странствующий принц ушел в море, а оно не давало ответа, где он, что с ним...

Одна-единственная новость о нем облетела Францию, но Элизабет отказывалась в нее верить: в 1795 году газеты сообщили, что «дитя Тампля» умер. Девушка только улыбнулась про себя: не зря же ее друг рассказал ей, что его подменили другим мальчиком – незаконнорожденным сыном принца Монако. Этого-то ребенка наверняка и похоронили. Гийом разделял ее точку зрения. А теперь пропал куда-то Адам, и они вновь будут задаваться вопросом: где он, где его искать?

  44