очень нудно 
19 
– И драпаться на стену в ваших юбках?
– Я подожду внизу. Я буду сторожить. И я также умею обращаться с этим! – добавила она, распахнув плащ и показав засунутый за пояс один из пистолетов Наполеона.
Рыжий рассмеялся.
– Черт возьми! Ну, если так, идите, красавица. Раз вы не вертихвостка, от лишней помощи никогда не отказываются.
Жан Ледрю, который во время этого обмена любезностями исчезал в каюте, снова появился, тщательно застегивая свою зюйдвестку, но Марианна успела заметить намотанный вокруг его торса канат.
Он окинул быстрым взглядом свое воинство.
– Все готовы? Жоэль, веревка у тебя? Тома и Гульван, крючья есть?
Одним движением трое названных, в том числе и рыжий, распахнули куртки. Один оказался обмотанным канатом, как и сам Жан, у двоих других за поясами торчали длинные железные крючья, предназначенные, чтобы зацепиться за стену.
– Тогда вперед, – объявил капитан. – Только маленькими группами и по возможности с естественным видом! Вы трое, – добавил он, обращаясь к новоприбывшим, – вы следуйте на небольшом расстоянии, словно идете праздновать к друзьям. И постарайтесь не потеряться в закоулках Керавеля.
– Нечего бояться, – пробурчал Гракх. – Я знаю это чертово место как свои пять пальцев. Пройду с закрытыми глазами!
– Лучше оставь глаза открытыми, парень! Это избавит тебя от сюрпризов.
Один за другим они покидали шхуну. На борту остались только старик по имени Нольф и юнга Никола. Марианна и ее эскорт ушли последними. Пальцы молодой женщины нервно сжались на руке Жоливаля. Несмотря на холод, ей было душно. Когда углубились в зловонные улицы Керавеля, ей показалось, что бесформенные, в беспорядке нагроможденные дома собираются броситься на нее. Никогда еще она не проходила по этим забытым богом кварталам, но и люди, и вся обстановка этой извилистой клоаки, где за грязными занавесками притонов горели красные фонари, производили ужасающее впечатление. Далеко впереди, словно в глубине туннеля, поскрипывал подвешенный на протянутой между двумя лачугами цепи фонарь, и в его отблесках Марианна видела, как среди мусора с отвратительным писком шныряют крысы. Узкая полоска неба была такой ограниченной, что ни единая звезда не попадала в поле зрения.
– Вы должны были остаться на борту, – прошептал Жоливаль, чувствуя, как она дрожит.
Но она тут же подтянулась.
– Нет! Ни за что!
Пришлось сделать крюк, чтобы не проходить мимо высоких ворот каторги, где дежурили охранники, но вскоре маленький отряд растянулся в тени нависающей над дорогой высокой черной стены, за которой слышались размеренные шаги часовых. Прошли между каторгой и канатными мастерскими, пустынными в столь поздний час, затем, свернув на углу направо, увидели несколько зарешеченных окон за значительно менее высокой стеной: это был лазарет. В этих окнах мерцал слабый красноватый свет, очевидно ночника.
С уверенностью вожака Жан Ледрю распределил людей, снял куртку и начал разматывать канат, в то время как Жоэль делал то же самое, а Тома и Гульван вытащили крючья. Марианна робко указала на окно:
– Там же решетка, как вы сможете?
– Не думаете же вы, что мы собираемся пройти здесь? – насмешливо процедил бретонец. – С другой стороны стены есть дверь, и, спрыгнув вниз, легко прихлопнуть часового!
Быстро привязали крючья к канатам. Моряки расступились, оттеснив Марианну и Жоливаля назад. Жан Ледрю и Тома немного отошли и, выбрав удобное положение, одновременно начали раскачивать крючья.
Они уже были готовы забросить их, когда внезапно Жан опустил свой на землю и сделал знак Тома, чтобы тот тоже остановился. За стеной раздался какой-то шум. Послышался топот ног, затем появился яркий свет, переходящий от окна к окну. И вдруг, так близко, что Марианне показалось, будто взорвалась стена, прогремел пушечный выстрел, за ним второй, третий…
Не боясь больше, что его услышат, Жан Ледрю отчаянно выругался и подхватил свое орудие.
– Кто-то бежал! Сейчас обыщут каторгу, затем город и побережье. Всем на шхуну и во весь опор!..
Марианна в ответ закричала:
– Но это невозможно! Мы не должны уйти! Бросить Язона!..
Люди уже рассеялись и пустились обратным курсом по темным улочкам старых кварталов. Жан быстро схватил Марианну за руку и неумолимо увлек за собой, не желая ничего слышать.
– На этот раз осечка. Если будете упрямиться, нас могут схватить!
Потеряв голову, она пыталась сопротивляться, в отчаянии оборачиваясь к окнам, за которыми мелькали чьи-то силуэты. Впрочем, уже вся каторга пробудилась. Слышался топот подкованных сапог, щелканье взводимых курков. Непрерывно звонил колокол, наполняя праздничный порт зловещими звуками набата.
19 
