очень нудно 
121 
Там они встретили Антуана Бургундского, который в нарушение всех правил этикета бросился на шею Панигароле:
– Сир посол, передайте вашему господину, что я ему очень признателен. Не будь этого бесподобного скакуна, я бы остался под Мора. Его резвость спасла мне жизнь!
– И вашу честь, монсеньор. Вы здесь один? Мне казалось, что герцог тоже решил ехать сюда.
– Он собирался, но затем изменил решение. Узнав, что герцогиня Савойская укрылась со своими детьми в замке Жэ, он поехал туда с сиром де Живри и мессиром де Ла Маршем, чтобы убедить мадам Иоланду отправиться за ним в Бургундию.
– В Бургундию? Зачем?
– Я полагаю, что он хочет знать, что она ему верна.
– А! А как чувствует себя сам герцог?
– Он в бешенстве. И оно не проходит. Он поклялся, что через короткое время соберет армию в полторы сотни тысяч человек, нападет на кантоны и не оставит там камня на камне. Я опасаюсь, – скорбно закончил Антуан, – что его разум не в порядке.
– Нет, монсеньор, он все еще предается мечтам! Карл всю жизнь жил мечтой. Сначала – об империи, а затем – о древнем Лотарингском королевстве. И он преследовал именно эту мечту, подменив ее ненавистью к швейцарцам. Боже, сделай так, чтобы пробуждение было не слишком жестоким! Известно ли, сколько мы потеряли людей?
– Вы хотите сказать, сколько было уничтожено? Несколько тысяч, среди которых Иоанн Люксембургский, Сомерсет и большая часть английских алебардщиков. Галеотто удалось скрыться с двумя ротами. Добавьте к тому, что и на этот раз к швейцарцам попал весь наш лагерь с новой артиллерией, как и в Грандсоне. Это – крах, еще больший, чем тогда.
– Могу я спросить, что вы собираетесь теперь предпринять, монсеньор? Вы будете ждать герцога здесь?
– Нет. Завтра я отправлюсь в Сален, к тем, кому удалось спастись. Если такие есть... Он прибудет туда. Хотите ехать со мной?
– С удовольствием, если мои попутчики не слишком устали!
В это время в доме для гостей, куда их проводили сразу же по приезде в аббатство, Леонарда при свете оплывшей свечи устраивала себе постель, еще не придя в себя после непривычной для нее скачки верхом, но при этом не переставая ворчать и сулить Деметриосу все муки ада. Она негодовала с тех пор, как Фьора рассказала ей о своей встрече с греком.
– Должно быть, этот старый безумец совсем потерял рассудок! Я вам всегда говорила, что я сама думаю о мести, и все-таки отпустила вас! Слава богу, вы не запачкали себе рук!
– Я их запачкала, Леонарда, я убила человека!
– Вы защищались, а это разные вещи! Но хладнокровно отравить, зарезать или удушить человека – я уверена, что вы этого не сделаете.
– Я бы, не задумываясь, убила дю Амеля, а герцога я бы убила до Нанси, когда, наглый и высокомерный, он обращался со мной как с вещью! Я не сделала этого, потому что снова нашла Филиппа, и у меня не хватило смелости дать приговорить себя к смерти за убийство герцога. Любовь оказалась сильнее ненависти, а потом я многое поняла и даже простила герцогу то, что он не помиловал моих родителей. А теперь сама мысль о том, чтобы убить этого человека, слабого и больного, побежденного и почти сломленного, кажется мне вообще чудовищной! И все же...
– Что «все же»? Ведь вы не сделаете это?
Фьора расстегнула плащ, бросила его на одну из монашеских постелей и вынула из кожаного саквояжа, с которым Леонарда не расставалась ни при каких обстоятельствах, небольшое зеркало и посмотрела в него:
– Волосы растут. Надо...
– Обрезать их? На меня больше не рассчитывайте, и я вам запрещаю это делать самой! Ваш супруг жив! Что он скажет, когда увидит вас остриженной? Настало время снова стать женщиной, Фьора!
– Зачем? Я смогу вновь увидеть Филиппа, только если...
Она достала из-за пояса драгоценный кинжал, который ей подарил Карл, и с отсутствующим видом стала проводить пальцем по сверкающему лезвию. Леонарда побледнела:
– Я вас оставлю на некоторое время, Фьора, если вы поклянетесь мне расстаться с этой безумной идеей. Попробуйте убить герцога, и вас тут же повесят, а я этого не вынесу. А что касается Деметриоса...
– Мне уже известно, что вы об этом думаете, – прервала ее Фьора с легкой улыбкой. – Вы только о нем и говорили, пока мы добирались сюда из Лозанны.
– Может быть, но я еще скажу: вы не обязаны его слушаться. Низость его трусливого предложения освобождает вас от всех обязательств перед ним.
– А Филипп?
– С ним ничего не случится, пока грек ожидает результатов шантажа. Надо вот что: узнать, где находится герцог Лотарингский, а Деметриос будет рядом, и я знаю, что тогда делать!
121 
