45 
— О нет, милорд, песню выбирайте вы. Итак, что вам угодно послушать? Луна уже взошла, и если вы не поторопитесь с ответом, я вовсе не стану петь.
На это он сказал:
— Что ж, если иначе я рискую и вовсе не услышать вашего дивного пения, то вот мой выбор: спойте тот романс, который украдкой напевали, когда я собирался в Шотландию.
Дама зарделась и, взяв маленькую лиру из слоновой кости, с улыбкой пропела следующие куплеты:
- Сокрыла туча небосклон,
- Что нам сиял вначале,
- Где птичьих песен лился звон,
- Звучит напев печали;
- Осенних ветров буйный хор
- Гудит среди стволов,
- И в каждом звуке мне с тех пор
- Загробный слышен зов.
Когда музыка умолкла, я выступил из укрытия, и тут же был замечен благородным юношей (в котором каждый читатель, разумеется, узнает маркиза Доуро). Он учтиво меня поприветствовал и, поскольку уже смеркалось, пригласил в свой загородный дворец. Я охотно согласился, и вскоре мы были на месте.
Глава 2
Это воистину благородное здание в чистейшем греческом стиле; оно стоит посреди обширного парка в окружении лесистых холмов. Вокруг благоухают апельсиновые и лимонные рощи, а рядом протекает один из притоков Гамбии, почти такой же широкий, как и сама река.
Внутреннее убранство великолепием ничуть не уступает фасаду. Высокие сводчатые покои дышат роскошью, внушая почтение к обладателю столь роскошной резиденции. Более всего маркиз гордился тем, что ни у кого больше нет такой обширной и тщательно подобранной библиотеки. Картинная и скульптурная галереи являют взглядам множество творений древних и современных мастеров — в особенности последних, которым маркиз щедро покровительствует. В кабинете диковин я приметил удивительной красоты золотую шкатулку, а также пару пистолетов самой изящной работы.
(В список сокровищ маркиза, составленный по большей части из его собственных трофеев, входят: 100 золотых и серебряных медалей (литературные и научные награды), золотая урна (за лучшую греческую эпиграмму), серебряные лук и колчан (за меткость в стрельбе), золотой мундштук, уздечка и шпоры (за искусство наездника), несколько увядших лавровых и миртовых венков.)
Однако более всего среди блистательных творений природы и человеческого таланта, при всей их красе и несметной стоимости, меня изумил каменный Аполлон дюймов шести высотой, затейливо вырезанный из белого агата. В одной руке он держал лиру, другой опирался на пьедестал, снабженный следующей надписью:
«В наши дни мы зрим бога Стрельбы из лука, Красноречия и Поэзии в облике несравненно более прекрасном, нежели у Аполлона древности, и являющего нам свидетельства своей божественности, подобных которым не ведали жители языческой Греции. Леди Зенобия Элрингтон молит Артура Августа Уэлсли принять этот скромный дар в залог того, что отвергнутая и презираемая тем, чье мнение и дружба для нее по-прежнему дороже жизни, она все так же не помнит обид».
За надписью, очевидно, скрывалась какая-то тайна. Я никогда прежде не слышал о каких-либо раздорах между его милостью и леди Зенобией, и на людях они ни разу не показывали, что между ними есть какие-то недоразумения. Много позже мне удалось выяснить то, о чем я поведаю дальше. Источник моих сведений совершенно надежен, но я не вправе разглашать имена.
Глава 3
Как-то в вечерних сумерках маркиз возвращался с охоты и внезапно услышал в глубокой придорожной канаве какое-то шевеление. Он сорвал с плеча ружье, но тут ему предстала леди Элрингтон. Она была простоволоса и закутана в лохмотья темного бархатного плаща. Всклокоченные пряди дикими космами падали на лицо, шею и плечи, почти скрывая искаженные черты; видно было лишь, что она бледна как смерть. Маркиз вздрогнул и в ужасе попятился. Леди Зенобия бросилась перед ним на колени и закричала исступленно:
— Милорд, скажите мне прямо, искренне, без утайки: где вы были? Я услышала, что вы покинули Витрополь, и пешком пробежала за вами пять миль. Тут силы меня оставили, и я упала, думая, что здесь и умру. Однако мне суждено было еще раз увидеть вас до того, как я переселюсь в могилу. Ответьте, милорд: вы ездили к этой негодяйке Марианне Хьюм? Вы с нею разговаривали? Змея! Змея! О, если бы я могла вонзить этот клинок в ее грудь!
45 
