очень нудно 
110 
И, занимая место рядом с Марианной в комфортабельном дормезе, полька не могла удержаться, чтобы с удовлетворением не заметить:
— Я была права, считая, что удача однажды вернется, но не надеялась, что так скоро! Госпоже княгине теперь не о чем заботиться. Всякие авантюры закончились.
Марианна обернулась к ней и улыбнулась с оттенком прежней иронии.
— Вы думаете? Я боюсь, однако, что принадлежу к тем женщинам, которых авантюры преследуют до самой смерти, моя бедная Барба. Но я надеюсь, что вы-то уж больше не пострадаете…
На почтовой станции в Мариамполе узнали, что император направился в Польшу, чтобы своим присутствием подогреть энтузиазм польских союзников, заметно остывший из-за слухов об отступлении. Но Марианне не было никакого смысла следовать его примеру, и она двинулась к Балтийскому морю, несмотря на возникавшие из-за заносов трудности. И не раз на протяжении этой долгой дороги она благодарила небо за встречу с Наполеоном, которая позволила ей путешествовать в таких удобных условиях.
— Мне кажется, что с нашей кибиткой мы никогда не доехали бы! — поделилась она с Барбой.
— О, доехать-то куда-нибудь мы бы доехали. Только неизвестно куда: в рай или ад?
Регулярно меняя лошадей и питаясь только на остановках в трактирах, путешественницам потребовалось, около недели, чтобы достичь Данцига.
Построенный в заболоченном месте слияния двух речек, Данциг появился однажды вечером в вое ветра, как ножом срезавшего все с поверхности равнины. Под аспидно-черным небом с несшимися косматыми тучами он казался призраком, возникшим из груды белых развалин: гигантских военных работ, предпринятых Наполеоном и приостановленных морозами. Позади темной массы старинного тевтонского города побелевшее от барашков разъяренное море с грохотом пушечных выстрелов обрушивалось на плотины.
Всю дорогу Марианна почти не разговаривала. Закутавшись в меха, с обращенной к окну головой, она не отрывала глаз от белой вселенной, по которой их карета скользила почти без толчков благодаря громадным деревянным полозьям. Здоровье ее если и не восстановилось, то все-таки значительно улучшилось, и Барба не понимала, почему настроение молодой женщины по мере приближения к Данцигу становилось все более мрачным.
Она не могла догадаться, что в этом приморском городе Марианне предстояло решить важнейшую проблему и ничье вмешательство не могло ей помочь. То, что приближалось в печальном свете угасающего дня, было для нее перекрестком двух дорог с одним-единственным исходом. Там ей предстоит принять решение, от которого зависит вся ее дальнейшая жизнь.
Или она отправится дорогой, которую предложил император… или же в последний раз выберет непослушание и сожжет за собой последние мосты. Тогда в порту Данцига она найдет корабль, который повезет ее через этот усыпанный островами залив, через опасные северные проливы в порт на Атлантике, откуда наконец можно будет отплыть в Америку. Но чтобы найти там… что? Этот вопрос она задавала себе в тишине кареты всю дорогу.
Ответ находился только один: неизвестность, ожидание окончания войны, любовь, без сомнения, счастье… может быть! Счастье ущербное, конечно! Иначе и не может быть, ибо Марианна теперь понимала, что, даже выйдя замуж за Язона, даже став матерью его детей, в уголке ее сердца навсегда останется сожаление о маленьком Себастьяно, ребенке, который вырастет без нее и который, став взрослым, пройдет когда-нибудь равнодушно мимо нее, не догадываясь, что это его мать.
Только в Данциге могла она сделать этот трагический выбор. Если она хотела исчезнуть, это надо делать сейчас и решительно, потому что тогда все будет выглядеть естественно. На дороге из Данцига в Париж в это время года возможен любой несчастный случай. Друзья посчитают ее погибшей, а Наполеон оставит в покое ее близких. Немного поплачут и забудут! Да, оно было заманчиво, это бегство, ибо оно навсегда стирало следы Марианны д'Ассельна де Вилленев, княгини Сант'Анна. Это значило рождение заново и в один прекрасный день появление на набережной Чарлстона новой женщины, без привязанностей и прошлого, которая сделает там свои первые шаги…
Покашливание Барбы вернуло ее к действительности.
— Мы будем Менять лошадей, чтобы продолжать путь, сударыня, или остановимся?
— Остановимся, Барба. Я слишком разбита и нуждаюсь в отдыхе, да и вы тоже…
В город въехали по деревянному мосту над замерзшим заливом. И когда карета заскользила по узким улицам старого ганзейского города, у Марианны появилось ощущение, что она окунулась в средневековье. Средневековье из красного кирпича в выступах высоких зданий, коньках остроконечных крыш и голубятен, темных, как горные ущелья, улочках.
110 
