Последние отзывы

  46  

— У тебя тоже есть сын. И ты сказала, что он превосходный. Ты утверждаешь, что не можешь разлюбить Бофора, но разве так легко не любить своего сына, Марианна? Ты прекрасно знаешь, что нет! Если ты упорствуешь в безумных поисках невозможного счастья, преследуя человека женатого, — не забывай этого, ибо сеньора Бофор существует, даже если вы решили забыть о ней, — да, так если ты упорствуешь, наступит день, когда желание вновь обрести своего ребенка станет невыносимым, даже и особенно, если у тебя будут другие, потому что ты не изведаешь его любви.

Неспособная больше вынести это, она выронила из рук портрет и навзничь рухнула на диван, сотрясаясь от конвульсивных рыданий. Она едва расслышала голос императора, который прошептал:

— Плачь! Тебе это необходимо… Оставайся здесь, я скоро приду!

Некоторое время она проливала слезы, даже не отдавая себе отчета почему. Она не могла определить, кем вызвано это отчаяние, принесшее ей такую боль: мужчиной, которого она упорно обожала, или ребенком, о котором ей так неожиданно напомнили…

В конце концов она почувствовала, что ее приподняли и чья-то заботливая рука провела по ее лицу смоченной в одеколоне салфеткой, из-за чего она чихнула.

Открыв глаза, она узнала Констана, который склонился над ней с таким беспокойством и сочувствием, что, несмотря на ее горе, она улыбнулась ему.

— Уже так давно вы не дарили мне ваши заботы, мой дорогой Констан.

— Действительно, госпожа княгиня. Я часто жалел об этом. Вы чувствуете себя лучше? Я приготовил еще немного кофе…

Она охотно приняла чашку горячего напитка, залпом выпила и сразу почувствовала облегчение. Оглянувшись и увидев, что, кроме верного слуги, в комнате никого нет, она спросила:

— А где император?

— В соседней комнате, где он устроил свой кабинет.

Говорят, что вспыхнули новые пожары вдоль реки, которую называют Яуза, совсем рядом с дворцом… Балахова, где неаполитанский король разместил штаб…

Она сейчас же вскочила и подбежала к окнам, но они не выходили на нужное направление. Виднелся только легкий дым в восточной стороне.

— Я говорила ему, что это начнется, — сказала она нервно. — Возможно, новые пожары заставят его решиться эвакуироваться…

— Это меня сильно удивило бы, — заметил Констан. — Эвакуироваться? Его величество не знает этого слова. Так же, как и слова «отступление». Он даже не знает, что это значит. Какова бы ни была опасность.

Погодите, сударыня, взгляните на этот сафьян, — добавил он, показывая молодой женщине большой зеленый портфель, который он достал из дорожного кофра, — вы видите этот тисненный золотом венок?

Она сделала знак, что да. Тогда, с нежностью проводя пальцем по вдавленному в кожу рисунку, Констан вздохнул.

— Этот венок воспроизводит тот, который в Нотр-Дам в день коронации он сам возложил себе на голову.

Обратите внимание на рисунок листьев. Они заострены, как стрелы наших древних лучников, и, как и они, всегда устремлены вперед, никогда не пятясь…

— Но они могут быть уничтожены! Что станет с ними среди огня, с вашими лаврами, мой бедный Констан?

— Ореол, госпожа княгиня, более сияющий, чем ореол мученика. Огненный венок в некотором роде…

Быстрые шаги возвращавшегося императора оборвали его речь, и он отступил в глубь комнаты, тогда как появился Наполеон. На этот раз он был мрачен, и его нахмуренные брови слились в одну линию, под которой глаза приобрели оттенок стали.

Подумав, что она будет лишней, Марианна хотела сделать реверанс.

— С разрешения вашего величества…

Он посмотрел на нее с враждебным видом.

— Воздержитесь от реверанса, княгиня. Не может быть и речи, чтобы вы уехали. Я хочу, чтобы вы остались здесь.

Напоминаю вам о вашем недавнем ранении. Я не могу позволить себе отпустить вас бродить по неизвестным дорогам, подвергаясь любым опасностям войны.

— Но, сир… это же невозможно!

— Почему? Из-за ваших… предсказаний? Вы боитесь?

Она слегка пожала плечами, скорее от усталости, чем от непочтительности.

— Ваше величество хорошо знает, что нет! Но я оставила на галерее моего юного кучера, а во дворце Ростопчина — старых друзей, которые ждут меня и, наверное, тоже уже волнуются…

— Глупости! Со мной вам ничто не угрожает, насколько мне известно! Что касается дворца Ростопчина, там расквартированы гренадеры герцога де Тревиза, так что ваши друзья не оставлены без присмотра! Нужды нет! Я не хочу и слышать о том, чтобы позволить вам совершить какую-нибудь глупость. Кто вас привел сюда?

  46