очень нудно 
38 
Это была кибитка, одна из тех больших, крытых брезентом повозок на четырех колесах, похожих на фургоны американских колонистов, которыми обычно пользовались русские купцы, чтобы перевозить свои товары с ярмарки на ярмарку, из города в город.
Более тяжелая, без сомнения, и менее быстрая, чем другие средства передвижения, применявшиеся на длинных русских дорогах, она была прочней и вместительней телеги или тройки. Беглецы поместятся в ней все, тогда как в другом случае им потребовалось бы не менее двух экипажей. Наконец, Ришелье скорей будет искать княгиню Сант’Анна на подушках элегантной кареты, чем под пологом простой крестьянской повозки.
Но способность Гракха творить чудеса не ограничилась выбором экипажа. Заглянув под брезент, Марианна увидела несколько свернутых тюфяков, могущих служить сиденьями, стопку новых одеял, кухонные принадлежности и запас продуктов. Там лежали также лопаты и кое-какое оружие. Наконец, одежда, хотя и не сшитая в Лондоне или Париже, но вполне подходящая, явно ожидавшая Язона и Крэга. По всей видимости, Гракх за такое короткое время наилучшим образом использовал деньги Жоливаля.
– Это действительно похоже на волшебство, – подтвердила Марианна, отойдя в сторону, чтобы позволить мужчинам переодеться. – Как вам это удалось, Гракх? Ведь в такой час все магазины закрыты?
Юноша залился краской, как всегда с ним бывало, когда хозяйка делала ему комплимент, и засмеялся.
– В этом нет ничего мудреного, мадемуазель Марианна. С деньгами здесь можно достать что угодно и когда угодно. Надо только знать, в какую дверь постучать.
Рыжая голова Крэга О’Флаерти показалась из-под брезента.
– А ты, по-видимому, знаешь все нужные двери, мой мальчик! Я только боюсь, что нам все-таки не хватает одной вещи. Тебе, возможно, неизвестно о том, о чем нам рассказал в тюрьме наш итальянский собрат, попавший туда по недоразумению: чтобы путешествовать по дорогам этой империи и особенно чтобы получать лошадей на почтовых станциях, надо иметь нечто вроде паспорта...
– Это называется «подорожная», – невозмутимо подтвердил Гракх, достав из кармана лист бумаги со свежими печатями и сунув его под нос ирландцу. – Но вы преувеличили, месье Крэг. Подорожная – это разрешение брать почтовых лошадей. Ее надо показывать, когда платишь за лошадей, а если хочешь экономить, то и показывать не обязательно. Есть еще вопросы, месье Крэг?
– Все ясно, – вздохнул ирландец и выпрыгнул из повозки, одетый по-русски в широкие, заправленные в сапоги штаны и серую блузу с кожаным поясом. – Только остается привыкнуть к этой новой моде и... хотелось бы побриться!
– Мне тоже! – поддержал его Язон, появляясь в таком же облачении. – Я нахожу, что мы похожи на наших тюремщиков...
Гракх осмотрел их критическим взглядом, затем с удовлетворением кивнул головой.
– Получилось неплохо. Впрочем, это все, что я смог найти, и, если позволите дать совет, вы лучше оставьте бороды. С ними вы здорово похожи на бравых молодцов святой России, и все обойдется лучшим образом.
Кроме всего этого, Гракх, проявив достойную командира предусмотрительность и осторожность, чтобы избавить Марианну от возможных осложнений на вражеской территории, выписал подорожную на имя леди Селтон, английской путешественницы, желающей ознакомиться с царской империей, а также с патриархальными нравами ее обитателей.
Гракх, Язон и Крэг значились слугами дамы, а Жоливаль, перекрещенный в Смита, выступал в роли секретаря.
– Мистер Смит! – проворчал виконт. – И это все, что ты мог придумать? Какое бедное воображение!
– Пусть господин виконт простит меня, – с достоинством отпарировал Гракх, – но Смит – единственная английская фамилия, кроме Питта и Веллингтона, какую я знаю.
– Значит, я еще дешево отделался! Ладно, Смит так Смит! Теперь же, я думаю, пора и трогаться.
Действительно, день рождался в сиянии красно-фиолетовой, предвещавшей ветер зари. Где-то по соседству зазвонили колокола, призывая к утренней молитве. Медные купола православной церкви загорелись огнем на фоне алого неба, по которому плавно скользили чайки и черными молниями проносились ласточки.
Улицы верхнего города оживлялись. Возвращались из порта люди, громогласно обсуждая ночное происшествие. Те, кто сочли лучше остаться в постели, теперь открывали окна, и грохот ставней смешивался с окриками и вопросами любопытных.
В конце улицы солдаты снимали тяжелые цепи, натягиваемые на ночь между двумя приземистыми башнями, которые назывались Киевскими воротами. С противоположной стороны показались первые телеги с хлебом.
38 
