Последние отзывы

  19  

Приближаясь к главной трибуне и ведя под руку Симонетту Веспуччи, королеву предстоящего турнира, Лоренцо Великолепный улыбкой и жестом отвечал на приветственные крики толпы. Симонетту встретили почти такими же овациями, что и ее спутника, но Фьора ненавидела ее с ревнивым пылом своих семнадцати лет. Тем не менее она была вынуждена признать, даже если бы ей это разорвало сердце, что королева турнира восхитительна.

Высокая, тонкая, гибкая и очень грациозная, с длинной шеей и маленьким, слегка вздернутым носиком, с большими черными, как у лани, глазами Симонетта гордо держала свою прекрасную голову. Прическа из медно-золотых волос, собранных жемчужными заколками и заплетенных золотой лентой, скреплялась надо лбом застежкой из золота и жемчуга.

Ее вышитое золотыми листьями платье было сплошь расшито жемчугом, который она предпочитала всем драгоценным камням. А поверх платья – королевская мантия. Симонетта Веспуччи была так прекрасна, что сердце Фьоры сжалось: никогда она не достигнет такого совершенства! Симонетта была единственная, неповторимая…

– Я признаю, что она красива, – недовольным тоном заметила Кьяра, – но уж очень она загордилась. Говорят, что она любовница не только Джулиано, но и Лоренцо, не считая слабоумных Боттичелли или Полануоло, валяющихся у ее ног. Она замужем, черт возьми! Интересно знать, где в этот час находится Марко Веспуччи?

Симонетта была замужем. Она родилась в богатой генуэзской семье судовладельцев Каттаньи. В шестнадцать лет, шесть лет тому назад, она вышла замуж за Марко Веспуччи, старшего сына знатной флорентийской семьи. С первого публичного появления на свадебном празднике Лоренцо де Медичи с римской принцессой Клариссой Орсини она покорила не только обоих братьев, но и весь город. Ею восхищались и называли Генуэзская Звезда…

– Я напрасно искала, – вздохнула Фьора, – я не вижу его…

– Потому что его здесь нет. Как и донны Клариссы. Она не теряет достоинства и осталась дома, в то время как ее супруг и деверь устраивают праздник, чтобы прославить их «звезду». Не обманывайся! И посол Венеции только предлог! Во имя всего святого, не делай такое лицо! Ты должна так же гордо держать голову, как Симонетта. Когда ты наконец поймешь, что имеешь право гордиться собой?

Глаза Фьоры заметали молнии.

– Я горда тем, что мой отец сделал из меня, и горжусь именем, которое ношу! Этого довольно?

– Нет! Настало время понять, что ты больше не маленькая девочка, а молодая девушка… и очень обворожительная.

Фьора рассмеялась от всего сердца.

– Мой отец и Леонарда говорят, как ты. Кажется, я скоро поверю вам.

– И правильно сделаешь! Другие, впрочем, тоже пытаются убедить тебя, что ухаживают за тобой, а не оказывают тебе внимание из-за состояния твоего отца. Я часто спрашиваю себя, где ты могла набраться таких странных мыслей?

– О! Это у меня еще с детства. Мне было семь или восемь лет, когда однажды донна Иеронима…

– Твоя кузина?

– Да, моего отца. Она со своей подругой вышла в сад, где я играла, подошла ко мне и, прикоснувшись к моим волосам, произнесла: «Как некрасива эта малышка. Настоящая цыганка! Без ее приданого ни один молодой человек не пожелает бедняжку».

– И ты ей поверила? Она сама поплатилась за то, что так хорошо разбиралась в уродстве: ее сын настоящий монстр.

– Прошу тебя, больше не будем об этом. Здесь не время и не место.

Большая трибуна тем временем заполнялась. Королева турнира заняла свое место на троне, с одной стороны от нее сел Лоренцо Великолепный, а с другой – посол Венеции Бернардо Бембо. Франческо Бельтрами с дядей Кьяры присоединились к девушкам, сидящим на боковом балконе, ближайшем к трибуне.

– Ну что, молодые дамы, – заметил он довольный, – надеюсь, вы удовлетворены вашими местами? Ничто не ускользнет от вашего внимания: ни сам поединок, ни то, что происходит на трибуне королевы.

Это на самом деле было интересно, и обе подруги обратились в слух. Называли имена тех, кто уже занял места. Сначала приоры Сеньории в меховых шапках и далматиках из пурпурного бархата в сопровождении гонфалоньера^[4] Петруччи. Затем шли имена самых богатых и знатных людей города. Далее – обычное окружение синьора: философ-медик Марчиле Фичино, обучающий Лоренцо доктрине Платона, поэт-эллинист Анжело Полициано, самый близкий спутник Великолепного, которому было поручено воспитание его сына, три сестры Медичи: Бьянка, Мария и Наннина, ученый-астроном Паоло Тосканелли, придумавший новую технику для гномов^[5] и сам установивший одного на церкви Санта Мария-дель-Фьоре, облицованной белым, красным и зеленым мрамором. Кроме того, Тосканелли был хранителем библиотеки. Фьора его хорошо знала, она занималась с ним астрономией, так же как с другими преподавателями изучала греческий, латынь, математику, занималась пением и танцами, стихосложением и многим другим, что делало девушек из богатых семей Флоренции одними из самых образованных в Европе. Около старого мэтра стоял его любимый ученик Америго Веспуччи, молодой деверь Симонетты. Он с отсутствующим видом грыз ногти и ни на кого не смотрел. Всем была известна его любовь к звездному небу, и никто не обращал на это внимания.

  19