очень нудно 
107 
– Я думаю, она всегда, до самого последнего вздоха, только об этом и мечтала. Но почему вы решили, что маркиз с готовностью примет вашу оливковую ветвь? Нет, лучше все-таки подождать, пока вернется Жан.
– Бесспорно, лучше, но, скажу вам честно… мне не очень хочется натравливать их друг на друга. Оба они горячи, и если один из них падет от руки другого, свершится величайшее преступление на земле.
– Вот истинная женщина! – проворчал Франсуа. – Сама яблоко раздора и сама же мечтает восстановить мир. Вы не забыли, что они оба влюблены в вас?
– Назвать любовью чувство, которое ко мне питал маркиз, значило бы осквернить самую суть этого слова. В том, что он испытывал ко мне, было гораздо больше ненависти, чем нежности или симпатии.
– А раз так, зачем опять лезть в этот дом?
Из-за поворота дороги показались башни Лозарга. Всадники выбрали тот же путь, что и маркиз, отправляясь на кладбище: вдоль реки дорога была вдвое короче.
– Именно сейчас стоит попытаться проникнуть туда. Говорю вам, Франсуа, у меня есть тайное оружие.
Она легонько ударила по крупу коня, подгоняя его. Скоро в бой, при этой мысли кровь закипала у нее в жилах и загорался огонь в глазах. Всего за несколько минут они добрались до оборонительного сооружения, возведенного маркизом на дороге у реки, чтобы перекрыть доступ в замок. Там было оставлено место, где могла бы пройти лошадь и даже проехать экипаж, но тут же нес караул сын Шапиу Робер. Прохожие в этом месте попадались редко, и потому парнишка, судя по всему, смертельно скучал. Появление всадников вывело его из оцепенения, он поднялся и, направив ружье на незваных гостей, приказал:
– Придержите лошадей! Что вам надо?
Ответил ему Франсуа:
– Вот так встреча! Мы что, воюем? Слушай, Робер, мало ли что тебе там приказали, но вежливость все-таки остается вежливостью. А ну-ка поздоровайся, как положено, с графиней де Лозарг!
В тот же миг в руке фермера оказался пистолет, и в подкрепление своих слов он добавил:
– А если не послушаешься, знай, я стреляю лучше и быстрее!
– Ладно, ладно! – Нехотя стащив шапку, парнишка пролепетал: – Здравствуйте, госпожа графиня. Можно узнать, чем могу служить?
– Я хочу видеть маркиза. Пойдите и скажите ему, что я здесь.
– Прошу покорнейше простить, но никак не смогу… если я уйду с поста…
– Мы что, ворвемся в замок? Да чтобы захватить его, во все времена требовалось не меньше тысячи человек! Смешно даже. Ну ладно, хоть покричи ему.
– Я не посмею…
– Пускай, мы сами позовем его, – заявил Франсуа, который, как видно, предусмотрел решительно все. Он достал из седельной кобуры пастуший рог и на глазах у изумленного паренька трижды протрубил. Гортензия не удержалась от смеха.
– Как будто мы попали в Средние века, – сказала она. – На кого мы похожи?
– Во всяком случае, госпожа графиня, не на посмешище. Давайте подождем, что будет дальше.
– Сейчас покажется Годивелла, ведь это ее любимый пост: на пороге.
Однако в дверном проеме, под гербами владения, возник силуэт не Годивеллы, а самого маркиза. Узнав племянницу в длинной черной амазонке, он не стал подходить, а только крикнул:
– Что вам надо?
– Поговорить, если, конечно, это не слишком обременит вас, маркиз. Нам надо обменяться несколькими словами, и, думаю, ни вас, ни меня не устроит, если часть этих слов унесет ветер.
Однако именно ветер вдруг завладел всей округой, он развевал длинные седые волосы маркиза, в точности как в тот первый вечер, когда Гортензия только приехала в Лозарг.
Наконец маркиз крикнул:
– Госпожа де Лозарг, двери этого дома, как всегда, открыты для вас. При условии, что вы придете одна…
Рука Франсуа вцепилась Гортензии в локоть:
– Не ходите, прошу вас! Он что-то задумал…
– Вполне возможно, Франсуа, но я его не боюсь. Я тоже приняла свои меры предосторожности.
А маркиз все кричал с порога:
– …И перестаньте вмешивать слуг в дела хозяев!
– Франсуа Деве не слуга, вам это отлично известно!
– Несмотря на все, что он ранее предпринял для этого, вы все равно никогда не заставите меня считать его ровней! Заходите, если хотите, но только одна!
Сделав вид, будто она поправляет белую вуаль, прикрепленную к шляпе и спадавшую ей на глаза, Гортензия приблизилась к Франсуа и тихонько сунула ему в перчатку записочку.
– Франсуа, если со мной что-нибудь случится, отнесите это сен-флурскому нотариусу, мэтру Мерлену. Но только в том случае, если я сама через три дня не вернусь в Комбер.
107 
