Последние отзывы

  115  

Королевский ужин стал для Катрин и триумфом, и испытанием. Триумфом потому, что, сидя по правую руку от королевы Марии, она была объектом всех взглядов. В скромном черном одеянии ее красота сверкала в окружении светлых атласных одежд, молочной белизны смелых декольте, расшитых накидок и драгоценностей, словно злосчастный черный камень Гарэна среди других сокровищ. Взгляд короля постоянно обращался к ней. Он передавал ей кушанья со своего блюда, а королевский виночерпий наливал ей то же вино, что и суверену, — анжуйское», которое он предпочитал всем другим.

Но это было и испытанием, потому что она не могла не заметить угрожающих взглядов, которыми обменивались Бернар д'Арманьяк и Пьер де Брезе, сидевшие близко друг от друга. Настроение Катрин портилось из-за страха за двух мужчин, которых не останавливало даже присутствие короля: они могли вот-вот вспыхнуть от ярости. У нее было впечатление, что она сидит на пороховой бочке. Катрин с облегчением вздохнула, когда ужин закончился и все устремились в Большой зал. Траур освобождал ее от танцев, и она без труда получила разрешение королев — Марии и Иоланды — удалиться. Двое слуг с факелами явились сопровождать ее к новому месту пребывания. Она покинула зал с высоко поднятой головой, под восхищенные взгляды присутствовавших.

Комната, предназначенная ей, находилась в сторожевой башне, и Сара, которую недавно вместе с вещами препроводили сюда, ожидала ее. Озабоченное выражение лица Катрин встревожило ее:

— Ты была королевой сегодня вечером, почему же у тебя такой обеспокоенный вид?

Катрин все рассказала и объяснила, что хотела поговорить с Пьером, возвратившимся из Монсальви, но граф д'Арманьяк помешал.

— А мне хотелось бы знать, как там мой сын, — воскликнула она. — Я боялась, что они вызовут друг друга на дуэль.

— Бывают моменты, когда ты не задумываешься о том, что делаешь, — заметила Сара. — Или ты полагаешь, что граф д'Арманьяк глупее, чем есть на самом деле? Как он мог не удивиться, узнав, что некто Брезе скакал день и ночь, я не знаю сколько времени, чтобы привезти старый пожелтевший пергамент, тогда как любой королевский курьер Мог это сделать, имея приказ, подписанный канцлером? Это была претензия на особое к тебе отношение, так же как и черно-белые ленты молодого Брезе, которые он демонстрирует повсюду с такой гордостью, будто они достались ему от самого Господа Бога.

— Ну и что дальше? — возмутилась недовольная Катрин. — Я не понимаю, почему то, что Брезе не скрывает свою любовь ко мне и объявил себя моим рыцарем, так беспокоит Бернара д'Арманьяка? То, что он является кузеном короля, не дает ему права вмешиваться в чужие дела!

Сара прищурила глаза и посмотрела на Катрин.

— Дело не в том, что он кузен короля и вмешивается в твои дела. Он друг детства твоего супруга, Катрин. Я тебя уже один раз предупреждала о твоей благосклонности к молодому Брезе. Ты не обвиняла Бернара во вмешательстве в твои дела, когда он тушил пожар в Монсальви и отдал замок Карлат. Вспомни о настоящей, глубокой любви, связывающей его с мессиром Арно. Этот человек никогда не позволит другому быть рядом с тобой. У него собачий нюх, и в отсутствие хозяина он защищает его добро. Ты принадлежишь его другу, и никто не должен об этом забывать.

— Если я этого пожелаю, никто не сможет мне ничего сказать, — сухо заметила Катрин.

На душе у нее было неспокойно, и она хотела освободиться от этой черной вуали, покрывавшей ее лицо. Стояла теплая июньская ночь, и женщина стала снимать с себя муслиновую вуаль, но нервные пальцы плохо слушались: она укололась и порвала легкий материал.

— Помоги же мне наконец, — раздраженно сказала она Cape. — Ты же видишь, что у меня ничего не получается!

Сара улыбнулась и спокойно принялась вынимать одну за другой заколки. Она посадила Катрин на табурет и какое-то время не открывала рта. Когда гнев вселялся в Катрин, лучше было оставить ее в покое. Освободив от муслиновой вуали, цыганка расшнуровала платье и сняла с нее. Молодая женщина осталась в одной легкой батистовой рубашке, и Сара принялась расчесывать щеткой короткие волосы, которые начинали завиваться, придавая лицу очаровательный вид греческого пастушка. Почувствовав, что Катрин немного успокоилась, она тихо сказала:

— Можно задать тебе один вопрос?

— Ну, да…

— Как, ты думаешь, вели бы себя мессир Ксантрай или капитан Ла Гир по отношению к сиру де Брезе?

  115