100 
– Что?
– Если хочешь, чтобы я пошел, ты должна сперва съесть весь свой обед.
– Обещаю.
В комнату вошла мама и села за стол. Мы стали обедать.
– Не так быстро, – заметила мама.
Я стала есть медленнее, а затем вновь заторопилась.
– Ты слышала, что сказала мама? – обратился ко мне папа.
– Но кричащая женщина… Мы должны поторопиться.
– А я, – заметил папа, – собираюсь есть спокойно. Сперва я со всем необходимым вниманием съем бифштекс, затем мороженое и, если ты не возражаешь, выпью холодного пива. Это у меня займет по крайней мере час. И вот что, моя маленькая леди, если ты еще раз за столом во время обеда упомянешь об этой, как ее, кричащей… я не пойду с тобой слушать ее концерт. Ты все поняла?
– Да, папа, – произнесла я.
Обед длился целую вечность. Все действия родителей были замедленными, как в некоторых фильмах. Мама медленно вставала и так же медленно садилась. Вилки, ножи, ложки тоже двигались медленно. Даже полет мух по комнате и тот замедлился. Все было так медленно, что мне хотелось крикнуть: «Поторопитесь! Пожалуйста, побыстрее! Давайте быстро встанем и побежим!» Но нет, я должна была сидеть. И пока мы все сидели и медленно поглощали обед, пока весь мир обедал, там, на улице, кричала женщина. Она была совсем одна. Солнце пекло, а на пустыре никого.
– Ну, вот и все, – сказал наконец папа.
– Мы сейчас пойдем искать эту женщину? – спросила я.
– Сперва немного холодного пива.
– Кстати, о кричащих женщинах, – вмешалась мама. – Чарли Несбитт вчера вечером вновь подрался с женой.
– Ничего удивительного, – хмыкнул папа. – Они всегда дерутся.
– Чарли – негодяй, – заметила мама, – Впрочем, она не лучше.
– Не знаю, но, мне кажется, она вполне порядочная женщина.
– Просто ты к ней хорошо относишься. Помнишь, как чуть было не женился?
– Опять ты за старое? В конце концов я был помолвлен с ней всего шесть недель.
– Ты проявил здравый смысл, разорвав помолвку.
– Хелен помешалась на сцене. А у меня не было времени на подобные развлечения. Это и привело к разрыву. Хотя она была очень мила. Мила и добра.
– И что ей это дало? Ужасного грубияна в мужья – Чарли.
– Я согласен с тобой. У Чарли ужасный характер. Помнишь, как Хелен играла в школьной пьесе? Она была хороша как картинка и сама написала несколько песен, а одну – именно для меня.
– Ха… – засмеялась мама.
– Не смейся. Это была хорошая песня.
– Ты мне не рассказывал.
– Это касается только нас с Хелен. Как же она начиналась?
– Па… – перебила его я.
– Ты бы лучше пошел с дочкой на пустырь, – заметила мама, – а то она в обморок упадет. Можешь и потом спеть эту прекрасную песню.
– Хорошо, пошли, – сказал папа, и я потащила его на улицу.
На пустыре никого не было. Солнце пекло. Битые бутылки отливали всеми цветами радуги.
– Ну, и где твоя кричащая женщина? – смеясь, спросил папа.
– Мы забыли лопаты! – воскликнула я.
– Возьмем потом, когда услышим солистку.
Я повела его к тому месту.
– Послушай.
Мы прислушались.
– Я ничего не слышу, – наконец произнеспапа.
– Шш… подождем. – Эй, кричащая женщина, где ты? – закричала я.
Мы слышали, как движется солнце по небу. Слышали очень спокойное дуновение ветра среди листвы. Слышали, как где-то вдали шел дождь. Слышали, как прошла какая-то машина. Но: только и всего.
– Маргарет, – сказал папа, – думаю, тебе нужно лечь в постель и положить на лоб мокрую тряпку.
– Но она была здесь. Она кричала, кричала и кричала! – воскликнула я. – Посмотрри, здесь копали. Ты стоишь прямо на этом месте!
– Маргарет, вчера именно здесь мистер Келли выкопал большую яму для всякого хлама.
– А ночью кто-то воспользовался его ямой и заживо похоронил женщину, а потом забросал ее землей.
– Ну: я иду домой.
– Ты не поможешь мне копать?
– Долго не стой, жарко. – Папа ушел, а я затопала ногами, проклиная все на свете.
И вдруг крик раздался снова. Она кричала и кричала, призывая меня. Я побежала к дому и с шумом хлопнула дверью.
– Па, она снова кричит!
– Да, конечно, кричит. Пошли, – Он повел меня по лестнице в спальню. – Ну вот. – Он заставил меня лечь и положил на голову влажное полотенце. – Успокойся.
– Па, мы не можем оставить ее там, – я заплакала. – Она закопана. Подумай, как ужасно кричать, когда никто не обращает внимания.
– Я запрещаю тебе выходить из дома, – встревоженно произнес папа. – Будешь лежать здесь весь день. – Он вышел и запер комнату на ключ. Я слышала, как он говорит с мамой. Через некоторое время я успокоилась, встала и на цыпочках подошла к окну. Привязав простыню к спинке кровати, я спустилась через окно на землю, взяла в сарае пару лопат и побежала на пустырь. Было еще жарче, чем прежде. Я стала копать, а женщина все кричала и кричала… Это была тяжелая работа. Ковырять лопатой, отбрасывая камни и стекло. Я знала, что мне придется копать весь день. Что я могла сделать? Побежать и рассказать другим людям? Но они, как папа и мама, не обратили бы на это никакого внимания. И я продолжала копать одна. Минут десять спустя на пустырь прибежал мой одноклассник Диппи Смит.
100 
