19 
Если бы кто-то из подданных императора увидел этих плачущих женщин, он наверняка изумился бы. Ба-зилисса Елена — вдова Константина и мать Романа — пришла молить сына за четырех своих дочерей, ибо по приказу брата им предстояло постричься в монахини. Елене было разрешено остаться во дворце, но участь несчастных дочерей повергла ее в полное отчаяние.
— Сын мой, — взывала она к Роману, — вы не можете обречь сестер своих на вечное затворничество! Они молоды, красивы и хотят жить, как все женщины. В чем они провинились? За что хоронить их в монастыре?
— Только в религиозной жизни они обретут спасение! — промолвил Роман, отводя взгляд.
Голос его звучал так неуверенно, что Агата, старшая из сестер, поняла, с какой стороны нанесен удар. Мгновенно вскочив на ноги, она заставила подняться и Елену.
— Не стоит унижаться, матушка, это пустая трата времени. Поймите же наконец, что решение принял вовсе не ваш сын. Его принудила поступить так эта мерзкая женщина, которая прячется в углу, эта Теофания, подобранная бог весть где! Именно она выгоняет нас из нашего дома. Посмотрите на нее! Она смеется от радости!
— Агата! — вскричал император. — Ты сошла с ума!
— Хотелось бы мне сойти с ума. Неужто ты и в самом деле полагаешь, великий базилевс, будто тебе удалось обмануть тех, кто живет в этом городе? Кто поверил в твою байку о знатной македонской семье?! Все знают, что эта девка родилась возле акведука Валанса, что ее отец…
Принцесса не договорила — по знаку императора двое стражников схватили ее и потащили из комнаты. Она бешено отбивалась и продолжала выкрикивать гневные слова, но все было напрасно — в тот же день ее отвезли в один из монастырей Пропонтиды. Та же судьба постигла и остальных сестер императора — Елена не смогла защитить их. Когда увозили младшую из сестер, обезумевшая от горя мать повернулась к Теофании:
— У тебя нет ни сердца, ни души, базилисса! Но запомни мои слова: настанет день, когда и тебя навечно похоронят в монастыре… если сразу не бросят в могилу!
Даже не взглянув на сына, старая императрица удалилась в свои покои. Однако испытание оказалось слишком тяжким для нее. Всего за несколько недель Елена тихо угасла и навсегда покинула земной мир… весьма своевременно, как шептались во дворце.
Между тем евнух Брингас ликовал: мечты его осуществились, он стал премьер-министром и заправлял теперь всеми делами в государстве. Базилевс охотно уступил ему эти обременительные заботы, поскольку единственным достойным занятием считал охоту. Впрочем, время от времени Роман вспоминал о том, что он император, — и тогда на свет появлялись указы, которые не всегда нравились Брингасу. Самое же неприятное заключалось в том, что громадная часть императорских доходов оседала в сундуках Теофании.
Роман был по-прежнему безумно влюблен в свою молодую жену, подарившую ему уже троих детей — двух мальчиков и девочку. Он не отказывал ей ни в чем и осыпал ее драгоценностями.
Материнство придало еще больший блеск изумительной красоте базилиссы, и многие придворные втайне любовались ею, не смея надеяться на ответное чувство. Напротив, Брингас постепенно начинал тяготиться зависимостью от бывшей союзницы. Хотя он не сумел еще до конца понять коварную и лживую натуру Теофании, но аппетиты ее казались ему чрезмерными, а безумное расточительство — опасным для государства…
15 марта 963 года, ровно через два дня после того, как императрица родила свою вторую дочь, Анну, император Роман II внезапно почувствовал недомогание во время охоты и той же ночью скончался. Однако умирал он в полном сознании и успел объявить свою последнюю волю. Распоряжения его были чрезвычайно просты и утверждали существующий порядок вещей — в числе прочего было указано, что командующий Восточной армией Никифор Фока должен сохранить свой пост.
Этот Шока был необычным человеком — в момент смерти Романа ему не было равных в империи по славе и популярности. Он принадлежал к знатному каппадокийскому роду, который подарил Византии множество полководцев, и Фока оказался достойным своих великих предков. Благодаря блестящим победам он завоевал всенародную любовь: его воины выгнали арабов с Крита, потерянного Византией более ста лет тому назад, захватили Сицилию и взяли штурмом громадную крепость в Алеппо. Понятно, что солдаты обожали своего предводителя, вот только внешностью победоносный вождь похвалиться не мог: низкорослый и толстоватый, он никак не напоминал Адониса. У него был мощный торс и коротенькие ножки, кожа настолько смуглая, что скорее подошла бы африканцу, длинные волосы цвета воронова крыла, черные, глубоко посаженные глаза и очень густые брови. Ко всему прочему, ему уже было за пятьдесят и борода его начинала седеть. Словом, Никифор Фока был человеком могущественным, но отнюдь не красавцем.
19 
