Последние отзывы

  134  

Когда она быстро овдовела после брака с могущественным бургундским аристократом Югом де Шалоном, ее чувственной красотой вскоре соблазнился загадочный Пьер де Жиак, в то время фаворит Карла VII, про которого говорили, что он продал свою правую руку дьяволу. Ради любви прекрасной Катрин, Жиак умертвил свою первую жену, Жанну де Найак, совершенно отвратительным образом: заставив ее выпить яд, он привязал несчастную женщину, которая в любой момент могла разрешиться от бремени, к ее лошади и пустил скакать во весь опор по округе до тех пор, пока жертва не испустила дух. Затем он сразу же похоронил ее и хладнокровно возвратился, чтобы жениться на своей возлюбленной.

Но ему следовало бы принять в расчет Ля Тремуя, который также домогался руки богатой вдовы и не успокоился до тех пор, пока не добился осуждения Жиака по обвинению в измене. Однажды ночью тот был арестован по приказу королевы Иоланды, предан суду, осужден, защит в кожаный мешок и сброшен в Орон. Тремя неделями позже Катрин де Жиак вышла за Ля Тремуя.

С тех пор эта парочка вела самый расточительный и беспутный образ жизни, какой только можно вообразить. Супруг, человек с ненасытным честолюбием, имел привычки сатрапа, а жена обладала огненным темпераментом. Вместе они являли своего рода живую диковину, которая тем не менее внушала страх.

До конца визита госпожи де Ля Тремуй Катрин сохраняла приветливую сдержанность. Она начинала понимать, что проложить себе дорогу при дворе Карла VII будет так же трудно, как и при дворе Филиппа Бургундского, а возможно, даже еще трудней, так как здесь ей не помогут ни любовь господина, ни преданная дружба Эрменгарды де Шатовилэн. Ей нужно быть осторожной, но все-таки она приняла предложение своей гостьи о помощи.

— Я сама представлю вас завтра королю. Да, да, я настаиваю! Я одолжу вам также подходящее платье, потому что вам не хватит времени, чтобы привести в порядок свой гардероб.

Катрин вежливо поблагодарила ее, и вскоре обе посетительницы ушли, посоветовав ей хорошо выспаться.

Госпожа де Гокур, похоже, спешила удалиться, и Катрин не стала ее задерживать.

— На твоем месте, — сказала Сара, — я бы поостереглась рыжей красотки! Она улыбается, и слова ее источают мед, но глаза у нее холодные и расчетливые. Можешь быть уверена, что если она не получит от тебя того, что хочет, то станет твоим злейшим врагом, — Тогда чего же, по-твоему, она хочет от меня?

— Откуда мне знать? Мы ведь только что прибыли.

Но я постараюсь разузнать о Ля Тремуе все, что смогу.

Катрин, раздевавшаяся для отхода ко сну, повернулась к ней.

— Ты можешь разузнать для меня кое-что гораздо более важное, — сказала она. — Меня интересует, где остановился капитан Монсальви.

Сара мгновенно ответила:

— Когда он дежурит при короле, то квартирует в городе возле Кордельских ворот, в доме богатого кожевника, над дверью которого вырезана фигура святого Кренена, Так как Катрин уставилась не нее, открыв от удивления рот, цыганка со смехом продолжала:

— Это было первым, о чем я расспросила слуг, потому что знала, что это будет первым, о чем ты захочешь узнать.

Слегка зарумянившись, Катрин начала было зашнуровывать свой корсаж, когда Сара решительно ухватилась за шнурки и отобрала их у нее.

— Сегодня вечером ты туда не пойдешь! Он вернется лишь завтра, вместе с королем, и ты не станешь бродить по улицам только ради удовольствия лицезреть закрытую дверь, пусть даже над ней и вырезана фигура святого Крепена! А сейчас ложись. Я принесу тебе легкий ужин, а затем ты должна уснуть. Завтра тебе нужно выглядеть красивой и отдохнувшей.

Подкрепляя слова делами, Сара в мгновение ока закончила раздевать свою госпожу, укутала ее в длинную плиссированную ночную рубашку и без церемоний уложила в постель, как будто та все еще была пятнадцатилетней школьницей. Затем Сара встала перед ней, упершись руками в бедра и насмешливо улыбаясь.

— Надо бросать эти твои цыганские повадки, моя милая! Мы снова стали дамой, теперь — настоящей дамой!

И ты не должна забывать о госпоже королеве, которой вряд ли понравилось бы, если бы ее фрейлины прогуливались по улицам после наступления темноты.

Платье, которое госпожа де Ля Тремуй прислала на следующее утро, было действительно очень красивым, и, прикасаясь к великолепному материалу, Катрин не могла удержаться от радостного трепета: она уже давно не держала в руках настоящую миланскую парчу, хотя, по правде говоря, расцветка ее не очень понравилась — фантастические синие и малиновые птицы на золотом фоне.

  134