очень нудно 
150 
Но Катрин не позволила смягчить себя напоминанием о ребенке.
— О, я не сомневаюсь, что вы собирались выдать меня замуж… вторично! Кого вы подобрали для меня в качестве фальшивого мужа, наследника бедного Гарэна, чьим ужасным несчастьем так бессердечно воспользовались?
Сен-Реми? Ланнуа, Тулонжона? Кого из ваших вассалов вы готовили к мысли о том, что он должен жениться на вашей любовнице ради вашего удовольствия… а потом почтительно закрывать глаза на все, что бы ни происходило?
— Никого! Я никогда не стал бы делить тебя ни с кем.
Я сделал бы тебя герцогиней, ни от кого не зависящей принцессой… ты могла бы выбрать себе любую землю по своему вкусу. Ты прекрасно знала, что я любил тебя больше всего на свете… как будто я не доказывал тебе это снова и снова! И еще совсем недавно — тоже! Ты знаешь. что это так?
Он сорвал с себя массивную золотую цепь и поднес ее к носу Катрин.
— Ты знаешь?
— Да, — коротко ответила она. — Это — Золотое руно, орден, который вы учредили в честь вашего брака.
— Моего брака? Ты знаешь, о ком я думал, когда его так называл? Разве это не тебя я звал своим золотым руном?
Он сердито швырнул цепь на пол и внезапно одним ловким движением распустил ее волосы. Густые, сверкающие пряди каскадом рассыпались по ее черному замшевому костюму, вернув, как по волшебству, все ее прежнее великолепие. Затем он подвел Катрин к большому венецианскому зеркалу, украшавшему одну из стен шатра.
— Смотри! Это ты — владелица подлинного золотого руна!
Но он не дал ей времени взглянуть на себя. Вместо этого он заключил ее в страстные объятия, с силой прижав к себе и не обращая внимания на то, что его стальной нагрудник может покалечить ее.
— Катрин… Я по-прежнему люблю тебя… Я так и не позабыл тебя…
— Теперь вам будет легче это сделать… теперь, когда я так сильно изменилась!
— Нет… ну конечно, ты все та же! Я сказал это только потому, что уже почти два года изнываю от разлуки! Ты так же красива, как и всегда, — может быть, немного похудела, но от этого твои глаза кажутся еще больше, а твоя талия — еще уже. Катрин, любовь моя! Я столько раз звал тебя, моя милая, прекрасная, незаменимая…
Он расстегнул воротник ее кожаной куртки и уткнулся в нежную ямку у нее под горлом. Отклонившись назад, Катрин чувствовала, как она слабеет в плену его крепких рук. То старое влечение, которое так долго привязывало ее к этому необычайно обаятельному человеку, снова начало действовать на нее все сильнее и сильнее.
Через несколько секунд он поднимет ее на руки и отнесет к огромной, украшенной золотом кровати, и у нее не хватит сил сопротивляться ему… И тут перед ней внезапно, как вспышка молнии, предстало видение умирающего Арно, вытянувшегося на маленькой узкой кровати в келье, Арно, которому она принадлежала душой и телом. Что значили все эти старые чувственные развлечения в сравнении с полнотой той любви, которую он один мог пробудить в ней? Их яростная страсть, жестокая и лишенная нежности, была для нее более значительна и остра, чем все ласки Филиппа. Тело Катрин одеревенело. Она осторожно, но решительно толкнула герцога.
— Не сейчас! Отпустите меня.
Он на мгновение выпустил ее и, нахмурившись, отступил.
— Почему? Зачем ты пришла сюда, если не для того, чтобы снова связать нить нашей старой любви?
На мгновение Катрин заколебалась. Лучший ли это был момент для просьбы, когда она только что отказала ему? Но неважно, она должна была довести дело ди конца.
— Я пришла просить вас о милости, — спокойно сказала она.
— О милости?
Внезапно он залился смехом, и этот взрыв хохота был таким сильным, что герцог вынужден был сесть в кресло из черного дерева. Он смеялся до тех пор, пока не начал судорожно глотать ртом воздух. Катрин пришла в раздражение.
— Я не вижу, что в этом такого смешного! — довольно резко сказала она.
— Смешного?
Его смех вдруг оборвался, и он, поднявшись, подошел к ней.
— Мой ангел, твоя наивность сравнима только с твоей же бесхитростностью. Конечно, я должен был догадаться, что у тебя в запасе есть просьба ко мне о милости.
Это у тебя сущая мания. Кого же ты хочешь спасти на этот раз?
— Жанну д'Арк!
Это имя взорвалось как пушечное ядро. Улыбка мгновенно исчезла с лица Филиппа, и он, словно испугавшись, отпрянул от Катрин, загородившись столом, словно оборонительным валом.
— Нет! — только и сказал он.
Катрин спрятала дрожащие руки за спину, чтобы он не мог их увидеть. Она знала, что в этот момент Филипп вышел из-под ее власти. Страстный любовник преобразился во властного и непреклонного герцога Бургундского. Катрин хмуро улыбнулась.
150 
