134 
Когда генерал Грандволл заметил Магду, прокладывающую себе путь через толпу солдат, его лицо озарилось широкой усмешкой.
Магда тотчас же насторожилась.
Такая широкая улыбка не в его характере. Он был серьезным солдатом, здоровым и подтянутым, несмотря на седину в висках. Генерал часто ездил со своими людьми или шагал мили и мили, патрулируя Замок вместе с ними, вверх и вниз по бесчисленным лестницам, проверяя, что его люди в безопасности. Он был сосредоточен и серьезен, и не был тем человеком, который может улыбнуться мимоходом.
После странных смертей в Замке, генерал становился вспыльчивым по любому поводу, считая, что убийства выставляют его самого в неприглядном свете. Поэтому в последнее время он постоянно был на взводе.
Но здесь генерал улыбался, как если бы был на балу, где выпил много вина.
— Леди Сирус! Я так рад вас видеть, — сказал он и бросился к ней.
На фоне Мерритта, стоящего рядом, генерал выглядел не таким большим и мускулистым, каким Магда его всегда считала.
— Генерал Грандволл, мы можем поговорить наедине? Мне нужно кое-что у вас спросить.
— Конечно, конечно, — сказал он, улыбаясь, и указал ей широким жестом в направлении беседки в стороне, проведя через несколько статуй известных солдат из истории.
Прежде чем она успела что-либо сказать, генерал, все еще улыбаясь, произнес.
— Я должен поздравить вас, леди Сирус.
Если до этого Магда была настороженной, то теперь не на шутку встревожилась. Снова генерал начал говорить прежде, чем у нее была возможность спросить, что он имел в виду.
— Это чудесная новость, просто чудесная. Именно то, что нужно Замку. Это выведет всех из депрессии.
— И где вы услышали эту новость, генерал?
Магда была не просто в недоумении, а стала еще больше опасаться. Она решила, лучше быть осторожной, насколько это возможно.
Генерал выпрямился и с гордой улыбкой подцепил своими пальцами пояс, на котором висело оружие.
— Обвинитель Лотейн сам сказал мне.
Магде пришлось постараться, чтобы не выглядеть удивленной.
— Действительно?
Генерал Грандволл кивнул. Он посмотрел вокруг. Убедившись, что поблизости никого, продолжил:
— Я, должен признаться, был обеспокоен делами здесь, в Замке, но сейчас, когда вы выходите замуж за нашего нового Первого Волшебника, я чувствую себя спокойнее. — Он поднял руку и снова оглянулся. — Не бойтесь, я еще не сказал своим людям, что Лотейн будет назван Первым Волшебником. Знаю, эта новость должна быть сохранена для оглашения на заседании совета. Но самая большая новость, насколько могу судить, это то, что вы снова станете женой нашего Первого Волшебника. Не могу выразить, какое облегчение получил, когда узнал это.
Магда незаметно переглянулись с Мерриттом.
Она ничего не могла с собой поделать.
— Почему облегчение?
Он поднял брови.
— Леди Сириус, вас уважают. Вы должны знать об этом, вас слушали и ценили. Люди знают, все время вы говорили по осмысленной причине перед Советом, зачастую являясь их совестью. Вы всегда говорили за тех, кто не имеет представительства в Совете. Этим вы заработали негласное уважение многих людей в Замке. Многие сомневались относительно Лотейна, и что вы говорили о нем раньше, ваши слова увеличили бы озабоченность многих. В то же время, однако, есть и другие, кто верит в Лотейна, считают, что он является нашим спасителем после всех этих предателей. Те люди, которые верят в Лотейна, хотели бы перерезать вам горло. Я очень волновался за вашу безопасность, потому что истинно верующие часто весьма порочны. Но Лотейн объяснил мне все. Он дал понять, что ваше горе из-за самоубийства Бараха ужасно повлияло на нервы, вот и все. По его словам, такое глубокое горе может даже хороших людей заставить ошибаться, и поэтому они должны быть прощены. Но вы выходите за него замуж, это закроет вопросы и развеет любые сомнения по поводу назначения Лотейна. Люди рады, ведь вы доверяете ему. В конце концов, выходите за него замуж! — Он стукнул себя в грудь кулаком. — Я успокоился и обрадовался! Должен сказать, это та вещь, которая действительно угомонит всех в Замке. Не могу передать, как я счастлив, что вы еще раз станете женой Первого Волшебника.
Магда приложила все возможные усилия, чтобы скрыть ярость.
— А кто это? — спросил генерал, когда его обычный подозрительный взгляд остановился на Мерритте.
134 
