Последние отзывы

  136  

Молодой посланник не заставил себя просить дважды. Оставив свою лошадь под присмотром французского гвардейца, он ловко взобрался в тяжелый экипаж и с большим уважением поцеловал протянутую ручку. Потом по просьбе принцессы они возобновили путь. Лошади не сразу пошли галопом, и лишь спустя время, когда, устроившись между закутанной в меха невестой и ее гувернанткой, паж занялся живописанием Версаля и Парижа.

В замке Нанжи, недалеко от Прованса, герцог Пенть-еврский ждал будущую невестку. Маленький город был переполнен народом; увлеченная рассказом пажа Мария-Тереза этого почти не заметила. Тем не менее следовало бы отметить: наконец приехали!

Кареты были мгновенно окружены. Невесту окружила толпа, в которой паж незаметно исчез. Мария-Тереза, только теперь заметившая, что забыла спросить имя своего спутника, тщетно искала его глазами. К тому же поиски пришлось отложить: пора было идти поцеловать руку свекра.

Однако каково же было ее удивление, когда герцог Пентьеврский предстал перед девушкой в сопровождении все того же пажа. Правда, тот не походил более на пажа: роскошный костюм белого сатина, украшенный золотом, сменил прежнюю одежду, взгляд уже не походил на взгляд слуги. Милое приключение закончилось взрывом смеха и предсвадебные торжества начались со следующего же дня. Нанжи был красиво освещен в честь молодой принцессы и каждый был счастлив, что может увидеть начало союза двух принцев, почти как в старинной сказке о феях. Обычно подобные церемонии имеют мало общего с романтической любовью… И каждый мог вообразить, что за роскошной свадьбой последуют нежный медовый месяц и много милых детей.

К счастью для обитателей Нанжи, они не увидели продолжения сказки, ибо через несколько дней молодая пара отправилась в Версаль, где король ожидал новую мадам де Ламбаль. Мария — Тереза встретила там достойный прием и признала себя ослепленной блеском дворца, элегантностью двора… Но она не переставала сожалеть о Нанжи, подарившем ей несколько часов счастья. Всего лишь через два месяца — только два месяца! — молодая супруга напишет матери, Кристине де Гесс:

«Зачем монсеньор де Ламбаль, вначале собравший вокруг меня все земные радости, согревший мое сердце всем огнем любви, вдруг так поразительно изменился? Тысячи дурных предчувствий преследуют меня. О, дорогая матушка, если вы разделите со мною эти печали, может быть, они не будут меня ранить так жестоко…»

Письмо написано 15 марта 1767 года, когда Мария-Тереза уже потеряла хрупкую любовь своего супруга. Ей не суждено больше вернуть счастье, испытанное в Нанжи, другие замки увидят ее оставленной, потом — вдовой, потом — ее дружбу с Марией-Антуанеттой, вплоть до трагического конца.

Но прежде чем стать свидетелем этого краткого счастья Нанжи видел многое. Замок, охранявший небольшой, но очень древний городок, принадлежал роду Бришанто, благодаря которым, а именно Антуану де Бришанто, Нанжи стал в 1612 году маркизатом. Это было семейство военных, подобно большинству в этих местах на востоке Франции. Среди маркизов Нанжи особенно знаменит был Луи де Бришанто-Нанжи, пришедшийся ко двору при Людовике XIV, «любимец женщин», который однако блестяще проявил себя в битве при Мальплаке. Этот подвиг принес ему потом звание маршала Франции, однако не снискал для него любви в глазах Сен — Симона. Суровый мемуарист добродушно ненавидел его и создал впечатляющий портрет героя:

«Нанжи, как мы теперь видим, был зауряднейшим маршалом Франции, но в то же время — изысканнейшим. Элегантное лицо без чего-либо примечательного, хорошее сложение без чего — либо особенного, воспитанный среди галантных интриг супруги маршала де Рошфора, бабушки, и матери, мадам де Бланзак, — они обе были искушены в светской жизни и могли стать неплохими наставницами. Увидевший свет в ранней молодости, ибо они составляли там что-то вроде центра, он не знал других мыслей и забот, кроме как нравиться дамам, говорить на их языке и добиваться их с несвойственной его возрасту и веку скромностью. Никто не был так моден в свете; под его командованием был совершенно детский полк; он проявил силу воли, старание, и блестящую храбрость на войне, и дамы оценили это в достаточной для его возраста мере. К нему благоволил монсеньор герцог Бургундский, бывший ему почти ровесником, и весь бургундский двор, где он был очень хорошо принят. Этот принц, страстно влюбленный в свою супругу — как и весь его двор! — не был сложен так же хорошо как Нанжи, но принцесса так разумно отвечала на все его сомнения, что принц умер, ни разу не заподозрив, что она обращала свои взоры на кого-либо еще. Нанжи не оставался равнодушным, но он боялся влюбиться…»

  136