118 
Зрители визжали от смеха, повалившись на землю.
– Бедный я, несчастный! – причитал принц. – Проклятие мне с этим поганым Рагнаром! Мало он меня покалечил, теперь из-за него все себе изодрал! И живот, и колени!
– Ничего, – стараясь скрыть рвущееся наружу веселье, отвечал Аолен, – садись, я тебя сейчас вылечу!
– Хельги, – ликовала Энка, – у тебя не ученик, а чистое золото! Тут волос на десять порций зелья, не меньше! Впору излишки в Эттелии на базаре продавать, как раз на дорогу до Сильфхейма хватит! Но насчет невинности он, пожалуй, наврал. Единорог от него шарахнулся как от проститутки!
Эдуард гордо задрал нос.
Зелье варили поутру, благо с другими ингредиентами проблем не возникло. Череды в округе росло великое множество, лягушачья кожа тоже нашлась, правда сильно подгнившая.
– Хорошо, хоть такая есть, – отметил Хельги. – Обычно лягушки в это время года не линяют.
– И не говори! – серьезно кивнула Энка. – Иначе пришлось бы с живых кожу сдирать.
– Да я скорее позволил бы с живого Рагнара кожу снять, чем с бедных маленьких… – начал Хельги свирепо, но сообразил, что Энка нарочно дразнится. Наконец Меридит зубами отодрала клок от Рагнаровой шапки, все компоненты заложили в котел и стали варить. Ох и сложное это было дело, особенно для Энки. Мыслимо ли – молчать три часа подряд?! Смеяться Ильза тоже не велела, а сильфиду прямо разбирало веселье, стоило ей взглянуть на волосы в котле. Пришлось, от греха, уйти на сборы ежевики. Отличная ежевика росла в Арвейских горах!
Но сварить зелье – это полдела. Теперь предстояло им воспользоваться. Меридит, при поддержке благоразумных гнома и эльфа, предлагала действовать без затей: дождаться любовников, подойти и плеснуть. Энка такой вариант забраковала, она настаивала на засаде.
– Обливать надо так, чтобы не было видно. Вдруг никакого колдовства нет, что про нас подумают?
– А что они подумают, если сделать это незаметно? – заинтересовалась Ильза.
– Подумают, что дождь.
– Такой вонючий?
– Тогда что это птички постарались.
– Птички так не поступают, – сказал Хельги. – У них другая физиология.
– Странно! – удивилась сильфида. – Надеюсь, Рагнар и его баба этого не знают.
Место для засады нашлось очень удачное. Тропа проходила у подножия невысокого крутого обрыва. Залегли сверху, за выступом скалы, нависшим прямо над дорогой. Ждали-ждали… Дождались наконец!
– Вот они! Лей! – Энка толкнула Хельги под локоть.
И переусердствовала. Хельги дернулся – и котелок полетел вниз, вслед за своим жидким содержимым.
Ильза опасливо выглянула из-за валуна:
– Теперь они точно на птичек не подумают!
Котелок сидел на голове Рагнара как влитой. Дужка под подбородком: ни дать ни взять шлем дольнского пехотинца!
Орвуд страдальчески вздохнул:
– Просто уму непостижимо, как вам всегда удается самое серьезное дело превратить в балаган!
– Уметь надо! – отвечала Меридит гордо.
Рагнар ревел аки загулявший лось.
– Интересно, – рассуждал Хельги вслух, – так проявляется действие зелья, или он из-за котелка расшумелся?
Орвуд побледнел. Только лавины на их головы не хватало!
– Уймите как-нибудь этого борова! Ради всех богов!
Энка вылезла из укрытия:
– Рагнар! Э-эй! Да не ори ты, это Хельги котелок с супом уронил. Он не нарочно.
Рыцарь стянул с головы железное украшение, уставился на сильфиду взором василиска, будто впрямь надеялся обратить ее в камень, и отчетливо сказал: «Буль!»
Сидящие в засаде уже изнемогали от смеха. Ослепленный яростью и лягушачье-единорожьим бульоном, Рагнар ринулся в атаку, но вдруг резко затормозил на полпути, тряхнул головой, словно отгоняя морок, и… рассмеялся! Сперва неуверенно, потом – все громче и веселее.
– Да тише же! – взмолился Орвуд. – Склон плохой! Лавина сойдет!
Куда там! Рыцарь веселился вовсю. С него на глазах слетала угрюмая спесь, раздражительность и злоба. Перед экспериментаторами, потрясенными эффективностью незатейливого варева, стоял прежний, нормальный Рагнар!
– Убиться можно! – выдохнул эльф, он до последнего момента не верил в успех предприятия. – Действует!
Зелье действовало. И не только на Рагнара. Мгновение назад веселившаяся Ильза вдруг взвизгнула, тыча пальцем в Самитру. И было от чего взвизгивать! С принцессой творилось нечто невероятное. В тех местах, куда попали брызги зелья, кожа южной девы дымилась, пузырилась и расползалась, как от сильной кислоты. Разложение захватывало все большую поверхность. Самитра корчилась, дико визжала, пытаясь стряхнуть с себя капли, но напрасно. Человечья кожа, изрядно продырявленная, сползла с нее вместе с одеждой. Тело стало корежиться, все его соблазнительные выпуклости пропали, конечности некрасиво скрючились, розовые ноготки превратились в желтые саблевидные когти, зубы удлинились, глаза разъехались к ушам. За считаные минуты роковая красавица превратилась в гнуснейшую тварь, здорово напоминающую курганника или усохшую могильную нежить.
118 
