– Мне нужны особые сведения про Карола Освободителя, – поспешил уточнить Хельги, сообразив, что выглядит дураком, – о том, где именно он похоронен. Не знаешь, есть здесь такая книга?
Домовый гоблин принял вид такой важный и неприступный, что казалось, даже в размере увеличился.
– Может, есть, а может, и нет, – был ответ. – Не скажу.
– Почему? – удивился Хельги.
– Не положено. Запрещено.
– Кем запрещено?!
– Никем. Традиция такая у нашего народа. За просто так никому ничего не говорим.
– Даже демонамубийцам? – Хельги эффектно сверкнул желтым глазом, оскалил волчьи клыки. Конечно, стыдно и недостойно воина использовать подобные аргументы в спорах с существом, которое ростом тебе всего по колено, но ради спасения мира приходится порой поступаться принципами.
Бедный гоблин в испуге присел, сжался в комочек, вновь сделался маленьким и жалким, но упорно, как орк на допросе, стоял на своем:
– Даже демонам. Умрем, а не скажем. Традиция – это святое!
И что с таким прикажете делать? Не убивать же его, в самом деле?
– Ладно, живи, – махнул рукой подменный сын ярла. – Говори, за что скажешь? Хочешь, золота дадим?
Просто удивительно, как быстро способно меняться душевное состояние домовых гоблинов. Только что дрожал побитой собачонкой – и вот опять надулся важностью.
– Ха! Что я, гном какойнибудь, чтобы на золото зариться? На кой оно мне? Другое сули.
– Ну давай пожрать принесу… поесть в смысле. Вкусного чегонибудь. Что ты любишь?
Гоблин фыркнул. Теперь во взгляде его сквозила откровенная жалость, а в голосе – снисходительность.
– Уж не думаешь ли ты, неразумное чадо, что в оттонском замке хоть ктонибудь может оголодать?! Да у нас, чтоб ты знал, мышиные ходы – и те вдвое шире, чем в других домах. Чтобы мыши сытым брюхом не застревали!
– Верно, – признал свой промах демон. – Это я не учел… Я вообще спать хочу, а не думать. Говори сам, чего тебе надо, хватит голову морочить.
Гоблин покрутил башкой:
– Э нет! Так не принято. Сперва ты мне должен сулить разное, а уж потом, когда у тебя фантазия иссякнет, я открою, что ты должен сделать. Традиция!
– Да иссякла она уже!!! – взвыл сотник Ингрем. – Начисто! Ничего больше придумать не могу!
– Что, правда? – спросил собеседник подозрительно. – Может, ты просто плохо стараешься? Поклянись!
– Клянусь! Золотой ванной моего брата! И всеми богами в придачу! Ни одной умной мысли в голове, хоть режь! Проси сам, или я пошел.
Гоблин недовольно поморщился, но уступил:
– Только потому, что ты демон. Из уважения к сильным мира сего… Короче, ежели угадаешь с трех раз мое имя – дам тебе книгу.
Такого поворота Хельги никак не ожидал.
– Не понял! А зачем тебе это? Какая выгода?
– При чем тут выгода?! О традициях речь идет! О священном и вечном! Отвечай, как принято: согласен или нет?
– А что будет, если я неугадаю? – решил проявить осторожность Хельги. Древние традиции, особенно такие вот забавные и на первый взгляд бессмысленные, очень часто в основе своей имеют магию, архаичную, ныне почти забытую, и от этого особенно опасную. Об этом в одной из своих лекций рассказывал профессор Перегрин, а Хельги, как ни странно, вспомнил. Вот она – польза высшего образования!
– Если не угадаешь – не дам книгу.
– И все? Ничего больше не потребуешь?
– Ничего, – заверил гоблин.
Правда, носик у него при этом нервно подергивался, в глаза он не смотрел, отворачивался. Но на такие мелочи Хельги обращать внимание не умел. Сами понимаете, напрасно…
Уговорились так: встречаются завтра, в это же время. И Хельги пошел спать. А гоблин довольно хихикнул, потер маленькие сухие ладошки и растворился в библиотечном мраке.
Хмурое, хмурое выдалось утро. Ветер подвывал в каминных трубах уже поосеннему. Небо висело низко, цеплялось тучами за шпили замковых башенок. Дождь барабанил по черепице, стекал извилистыми дорожками по цветным стеклам витражей…
Вставать в такие дни хочется поздно, есть – много, а работать – совершенно не хочется.
Хельги выполз из спальни только к концу завтрака, благо завтраки в оттонском замке длились не менее полутора часов, а то бы и вовсе не успел, пропустил, съел колбаску и спросил у Рагнара так, между прочим: