очень нудно 
101 
Внезапная мысль промелькнула в голове Марианны. Несмотря на то что Элеонора рассказала о ее любви к мужу, не могла ли донна Адриана ответить на страсть Маттео? Может быть, ребенок был его и именно сходство с ним вызвало ярость мужа? Но в таком случае почему он прежде не убил Маттео?
Она не успела задать вслух последний вопрос. Дверь салона отворилась, пропуская сопровождаемого Кроуфордом Талейрана, и трагические призраки Сант’Анна мгновенно исчезли перед заботами настоящего… Ибо, если опирающийся из-за приступа подагры на две трости шотландец с тщательно забинтованной ногой представлял зрелище скорей забавное, мрачная мина князя Беневентского ясно говорила, что новости снова были плохими.
Он молча поклонился женщинам, затем протянул Марианне распечатанное письмо, под которым угрожающе растянулась зигзагообразная подпись Наполеона.
«Г-н князь Беневентский, – писал Император, – я получил ваше письмо. Чтение его было для меня тягостным. Пока вы возглавляли внешние сношения, я закрывал глаза на многое. Я нахожу досадным, что вы предприняли демарш, о котором я желал бы и желаю забыть…»
Письмо послано из Сен-Клу накануне, 29 августа 1810 года. Не говоря ни слова, Марианна вернула его адресату.
– Вы видите, – с горечью сказал тот, складывая бумагу, – я в такой немилости при дворе, что мне вменяют в преступление попытку защитить друга… иностранца! Я огорчен, Марианна, искренне огорчен…
– Он желает забыть! – взорвалась молодая женщина. – Он, без сомнения, желает забыть также и меня! Но это ему так легко не удастся. Я не позволю ему погубить Язона. Хочет он этого или нет, а я увижу его, я сломаю все двери, даже если меня за это посадят в тюрьму, но клянусь памятью матери, что Его Величество Император и Король выслушает меня! И не позже чем…
– Нет, Марианна! – вмешался Талейран, удерживая на ходу молодую женщину, готовую броситься из комнаты. – Нет! Не сейчас!.. Судя по теперешнему настроению Императора, вы только усугубите положение Бофора!
– А вы предпочитаете, чтобы я ожидала, спокойно попивая чай, пока его убьют?
– Я предпочту, чтобы вы подождали хотя бы до суда. После вынесения присяжными вердикта времени будет достаточно, чтобы действовать. Поверьте мне! Вы хорошо знаете, что я так же, как и вы, хочу освободить нашего друга. Тогда умоляю вас: успокойтесь и ждите!
– А он? О чем он может думать в тюрьме? Кто приободрит его? Он должен знать, что я никогда не покину его! Хорошо, но я хочу увидеть Язона, я хочу проникнуть в Лафорс!
– Марианна! – воскликнул Талейран. – Как вы представляете себе это?..
– Очень просто, – вмешался Кроуфорд, – у меня знакомые во всех тюрьмах Парижа!
– У вас? – откровенно удивился Талейран.
Кроуфорд пожал плечами и со вздохом облегчения опустился в кресло.
– Полезная предосторожность, – хохотнул он, – когда кто-нибудь из друзей попадает за решетку. Я занимаюсь такой политикой уже давненько. Моими первыми… клиентами стали два тюремщика из Темпля, затем из Консьержери! С тех пор я продолжаю поддерживать подобные отношения и расширяю их. Это так легко с помощью золота! Вы хотите повидать вашего друга, маленькая княгиня? Хорошо, я, Кроуфорд, обещаю, что вы его увидите!
Дрожа от радости, Марианна не могла полностью поверить во внезапно обещанное ей чудо: увидеть открывающуюся перед ней дверь тюрьмы, вновь встретиться с Язоном, заговорить с ним, коснуться его, сказать… О, ей есть так много сказать ему!
– Вы сделаете это для меня? – охрипшим от волнения голосом спросила она, словно стараясь убедить самое себя.
Кроуфорд поднял на нее свои голубые фарфоровые глазки и улыбнулся:
– Вы так терпеливо слушали все мои истории, дитя мое, что заслужили награду! И затем: я не забыл, чем моя королева обязана вашим! Этот способ не хуже других, чтобы хоть частично оплатить ее долг!.. Я все устрою!.. Скоро вы войдете в Лафорс!..
Глава V
Странный заключенный
Фиакр покинул улицу Сент-Антуан и свернул за углом направо, в узкую часть улицы, – шагов тридцать длины, десять ширины, – возле зловещего низкого строения, за которым виднелось значительно более высокое здание. Ночь окутывала мраком несколько облупившихся домов, образовывавших этот ухабистый узкий проход, именуемый Балетной улицей. Тусклый фонарь, висевший над круглой каменной тумбой почти против входа в тюрьму, бросал отблески света на большие камни мостовой, грязные и скользкие от нечистот, которые согнал сюда прошедший перед вечером дождь. Забитый отбросами и грязью глубокий водосточный желоб посередине улочки делал ее неровную поверхность еще более опасной. Карету бросало из стороны в сторону. Кучер остановился возле тумбы с фонарем и ленивым жестом открыл дверцу со стороны Марианны.
101 
