Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
40 
— Это монтер... Он нам телефон починит.
— Очень приятно! — сказала та, что справа.
— Милости просим! — добавила та, что слева.
— Ага, — сказал монтер. — Спасибо...
— Он нам распределительный щит поменяет, — сказал я.
— Распределительный щит?
— Это что еще такое?
— Это устройство, которое управляет телефонной линией.
— Непонятно! — сказали обе. Я переложил объяснение на монтера.
— Ну, — сказал он, — одним словом... Там собрано несколько проводов... Как бы это объяснить... Скажем так: есть мама-собака, и у нее несколько щенков. Это вам понятно?
— ?
— Непонятно!
— Да как же... Ну вот: мама-собака, у нее щенки, она их кормит. Если мама-собака умрет, то щенки умрут тоже. И когда мама-собака уже готова помереть, мы эту маму берем и меняем на новую!
— Какая прелесть!
— Просто чудо!
Мне тоже понравилось.
— Именно для этого я сегодня и пришел. Очень сожалею, что помешал вашему сну.
— Ничего страшного.
— Интересно будет посмотреть.
В облегчении монтер вытер полотенцем вспотевший лоб и оглядел комнату.
— Теперь надо щит искать.
— А чего его искать? — сказала правая.
— Он в стенном шкафу, — добавила левая. — За доской, ее отодрать надо.
— Эй, откуда вам это знать? — удивился я. — Таких вещей даже я не знаю!
— Так ведь это распределительный щит!
— Кто ж его не знает?
— Вы меня доведете, — сказал монтер.
Минут за десять работа была сделана. Близняшки сдвинулись вплотную и все это время о чем-то шушукались и хихикали. Это сбивало монтера с толку — ему несколько раз пришлось начать сначала. Когда он закончил, девчонки зашуршали под одеялом, натягивая футболки и джинсы, а потом отправились на кухню варить всем кофе.
Я предложил монтеру остатки датских булочек. Он страшно обрадовался и принялся их уминать.
— Спасибо. А то я с утра ничего не ел.
— Что, жены нету? — спросила 208.
— Почему нету, есть. Только ее в воскресенье не добудишься.
— Ничего себе! — 209.
— Будто это я сам придумал по воскресеньям работать!
— Может, вам яиц отварить? — спросил я в порыве сочувствия.
— Да нет, не надо... Что вы будете из-за меня...
— Почему из-за вас? Мы и себе заодно сварим.
— Эх, уговорили! В мешочек, пожалуйста...
Монтер чистил яйцо и продолжал разговор.
— Я за двадцать один год в разных квартирах побывал. Но такое впервые вижу.
— Что именно? — спросил я.
— Ну, как... Чтобы кто-то спал сразу с двумя, да еще и с близнецами. А это... По мужской-то части тяжело, наверное?
— Не тяжело, — ответил я, прихлебывая кофе из второй по счету чашки.
— Правда?
— Правда.
— Он у нас молодец! — сказала 208.
— Зверь просто! — 209.
— Доведете вы меня, — сказал монтер.
Похоже, мы его действительно довели. Иначе бы он не забыл у нас старый распределительный щит. А может, это он так расплатился с нами за завтрак. Как бы там ни было, девчонки играли этим щитом целый день. Одна превращалась в маму-собаку, другая в щенка — и обе беседовали о какой-то абракадабре.
Не обращая на них внимания, я решил посвятить вторую половину дня взятым на дом переводам. Наши студенты сдавали сессию, им было не до подстрочников, поэтому работы накопилась целая гора. Поначалу дело шло резво, но часов с трех темп начал падать, словно во мне сели батарейки, — а уж к четырем я иссяк окончательно. Не мог продвинуться ни на строчку.
Облокотившись на покрытый стеклом стол, я выпустил струю сигаретного дыма в потолок. Дым медленно клубился в мягком свете, как эктоплазма. Под стеклом лежал календарик из банка. «Сентябрь, 1973»... Сон какой-то. Я даже и не знал, что может существовать такой год, «семьдесят третий». Сама мысль о таком годе почему-то казалась неимоверно смешной.
— Что случилось? — спросила 208.
— Устал как черт. Кофе сделаете?
Они кивнули и ушли на кухню. Одна принялась с хрустом молоть зерна, другая вскипятила воду и нагрела чашки. Мы сидели рядышком на полу под окном и пили горячий кофе.
— Не получается что-нибудь? — спросила 209.
40 
