Последние отзывы

  52  

– А почему именно д'Эстена? – прервал Жиль с негодованием. – Вы же сделали в сотни раз больше.

– Это не твое, не мое дело. И не прерывай меня.

У нас нет времени. Итак, на этом заседании ты отсутствовал, и в принципе, не имея чина полковника, ты вовсе не должен бы иметь право вступить в общество Цинтинатиев. Но все пришли к единому мнению, впрочем, это было и мнением генерала Вашингтона, что Кречет заслуживает того, чтобы носить золотого орла.

Перед глазами молодого человека, внезапно побледневшего от волнения, Рошамбо открыл ларец и вынул оттуда любопытную награду: массивного «лысого орла» из золота, висящего на голубой ленте. Он быстрым жестом надел награду на застывшего офицера.

– По специальному разрешению его превосходительства генерала Вашингтона, а также Его Величества Людовика Шестнадцатого, милостью Божьей короля Франции и Наварры, отныне, шевалье де Турнемин де Лаюнондэ, вы являетесь членом общества Цинтинатиев. Им же будет и ваш сын, и сыновья ваших сыновей. Я желаю, чтобы они были так же достойны этого, как и вы.

По американскому обычаю Рошамбо крепко пожал руку своему бывшему секретарю, который с трудом сдерживал слезы. Он сумел превозмочь свои чувства, щелкнул каблуками и отвернулся.

– Эй там, Пуатвен! Шляпу, перчатки. Мы едем!

Двумя часами позже Жиль следовал за широкой спиной генерала в королевскую библиотеку на первом этаже Версальского дворца. Там он застыл в низком поклоне перед своим повелителем, которому было около тридцати.

Король был в отличном настроении. Он только что возвратился с охоты в Марли, удача, впрочем, всегда сопутствовала этому страстному любителю псовой охоты. А поскольку король выезжал на охоту каждый день, он был сегодня в своем обычном настроении.

Еще в ботфортах, одетый в костюм серо-железного цвета, с единственным украшением – ярчайшей белизны жабо и манжетами, – все это немного скрывало начинающуюся полноту, – король стоял посреди ярко освещенного зала, обшитого светлым деревом с золотой отделкой. Когда-то, при его предке Людовике XV, это был зал для игр. Теперь его переделали в величественную библиотеку, в которой были собраны самые серьезные работы. Возле короля на столе был разложен большой план Парижа с расставленными на нем макетами зданий.

– А, господин Рошамбо! – воскликнул король, прерывая его извинения за несвоевременность этого внезапного визита. – Проходите и не извиняйтесь. Мне всегда доставляет большое удовольствие видеть вас.

– Дело в том, что я действительно боюсь, что я слишком назойлив. Я вижу, что Ваше Величество заняты.

– Совсем нет. Я смотрел работы других, и они мне показались весьма интересными. С того времени, когда в прошлом году я создал комиссию по изучению Парижа, мои архитекторы славно поработали. Признаюсь, что представленное ими совсем не лишено интереса. Посмотрите, господин Суффло, контролер зданий Парижа, предлагает провести широкую артерию с востока на запад, проходящую через Лувр и Тюильри. А господин Патт хочет вывести Главный рынок за пределы Парижа и ликвидировать Главный госпиталь как источник инфекций. Он хочет также освободить остров Сите и провести другую крупную артерию с севера на юг, параллельную улице Сен-Жак. А что вы скажете о моем предложении? Мне только что принесли макет, сделанный по моим рисункам.

С необыкновенной для такого дородного человека ловкостью Людовик XVI снял с подставки большой макет, представляющий красивую площадь, усаженную деревьями, с чудесным фонтаном в центре.

– Красивая площадь, – ответил Рошамбо с улыбкой. – Фонтан великолепен. И в каком же месте король хочет воздвигнуть это чудо?

– Если я вам не скажу, вы никогда не угадаете. Я не побоюсь сказать вам. Идея очень революционна. Эта площадь будет существовать, когда я прикажу разрушить Бастилию.

– Бастилию? Ваше Величество, не сплю ли я?

– Да, я об этом много думаю. Эта старая темная крепость оскорбляет мой взгляд, когда я проезжаю мимо. Она безобразна, ветха, черт возьми, мы же живем не в средние века. И вдобавок, она перегораживает всю улицу Сент-Антуан. Кроме того, она не используется… или почти не используется. Достаточно других тюрем для мошенников Парижа. Что вы на это скажете?

Рошамбо поклонился.

– В том, что король – отец своего народа, я никогда не сомневался, а вот этот молодой человек может лишь аплодировать обеими руками разрушению государственной тюрьмы.

  52