очень нудно 
8 
Жиль первым нарушил молчание, когда все встали из-за стола. Он поблагодарил хозяина за пищу и приют.
– Вы приняли нас за своим столом как друзей, а вы ведь ничего о нас не знаете, не знаете даже наших имен.
В первый раз за все это время легкая улыбка скользнула по суровым губам старика.
– Гость, посланный Всевышним, всегда друг в этом доме. А что до вашего имени… – промолвил он внезапно изменившимся голосом.
Он не договорил, взял в углу просмоленный факел и зажег его от пламени в очаге. Тут на пороге показались женщины. Старик бросил на них быстрый взгляд.
– Все сделано?
– Да, отец. Все исполнено.
– Хорошо.
Крепко держа пылающий факел своей сильной узловатой рукой, он повернулся к гостям.
– Следуйте за мной, господа. Я отведу вас в вашу комнату. Вам там будет не очень удобно, но вы будете у себя.
Не объясняя больше ничего, он вышел из дома, величественно подняв факел, пересек двор и направился прямо к господскому дому, в окнах которого теперь плясал красноватый отблеск огня.
Полусгнившая дверь со стоном отворилась, открылся зал с тяжелыми сводами, с толстыми столбами и огромным камином, украшенным гербом, при виде которого сердце Жиля забилось сильнее.
В камине пылали громадные поленья.
В зале не было никакой мебели. Лишь три охапки свежей соломы, покрытые белыми бараньими шкурами, лежали на полу, да на окне в большом бронзовом сундуке блестели ветки остролиста – последний осенний букет.
Жиль, Баз и нагруженный сумками Понго вошли в зал медленно и осторожно, как в церковь.
Жиль повернулся к старику.
– Ваш внук говорил о сарае, а это жилище хозяина.
– Действительно, это так. Я же сказал вам, что вы будете у себя. Вы удивились, что я не спросил вашего имени. Но ведь я знал его с той самой минуты, когда вы вошли в дом. Не правда ли, вы – последний из великих Турнеминов. А я, господин, я – ваш слуга. Я счастлив видеть наконец-то возвратившегося потомка старых хозяев, настоящих хозяев.
Он медленно снял свою большую шляпу, неизменный головной убор бретонских крестьян, встал на колени, взял руку Жиля и с почтением приложил ее к губам.
Молодой человек быстро наклонился, обнял старика за плечи, поднял его, поцеловал и произнес со слезами на глазах:
– Правда, я – Жиль де Турнемин. Но как вы узнали?
– Лет двадцать назад сюда пришел человек, его звали Пьер де Турнемин. Он отправился в очень длительное путешествие и надеялся привезти много золота, чтобы выкупить замок, где с шестнадцатого века не жил ни один из потомков Турнеминов по мужской линии. Тогдашний обладатель замка барон Луи-Франсуа де Рие случайно находился в замке, но он не соизволил принять своего дальнего родственника, по всей видимости, бедного. И только я, простой егерь, приютил его в своем деревянном домике, и он там долго плакал от стыда и гнева. Да, да, я видел этого плачущего человека, и он был похож на вас как две капли воды. Это был последний потомок грозного Кречета, и я плакал вместе с ним. Он тогда сказал: «Жоэль Готье, я вернусь. Клянусь памятью моих отцов в том, что вернусь сам и возвращу вотчину моих предков, которую только женское чрево отдало в чужие руки». И сегодня, как только я вас увидел, я понял, что хозяин возвратился.
– Увы, нет, – вздохнул Жиль. – Он не возвратился. Он скончался вдали отсюда, в землях Америки, под городом, называемым Йорктауном.
Он умер славной смертью, как и все его предки:
Оливье Кречет перед Мансурой, Жеффруа у Рош-Дерьена, Оливье Второй у города Орей, Жан у Понторсона, Рене у Руана. Пьер умер со славой, но остался таким же бедным. Он завещал мне лишь свою мечту.
– Но вы, господин, вы же молоды, сильны, и вы исполните волю отца. Вы отберете вотчину Лаюнондэ у тех недостойных, что владеют ею сегодня и обрекают ее на гибель. Барон Луи-Франсуа продал Лаюнондэ богатому сеньору графу де ла Муссей, но дальние родственники ваших предков набросились на него, как стервятники. Состоялся процесс, и эти люди отсудили в свою пользу.
Один получил замок, фермы и мызы, удельные права, другой – лес. Это не составило для них особого труда. Презренные крючкотворы! – добавил Жоэль с глубоким презрением. – Надо, чтобы вы, по крайней мере, отобрали замок, господин мой, тогда я смогу спокойно умереть.
– Я бы тоже этого хотел. Я мечтаю всем сердцем об этом, но вряд ли у меня это получится.
Королева дала мне обещание, что замок и владения будут мне возвращены при условии, что настоящий владелец согласится на это. Но этот владелец, которого я видел в Ренне, не желает даже и слышать о том, чтобы уступить хотя бы замок Лаюнондэ, разве что за огромную сумму. Столько я не в силах попросить у Ее Величества, как бы благосклонна она ко мне ни была.
8 
