Лиана почувствовала, что ее гнев, проходит. Жанна, несомненно, говорила правду.
– Роган иногда являлся ко мне по ночам, но большую часть времени проводил с другими женщинами. – Жанна смотрела куда-то в с гену. – Это было ужасно. Для этих грубых, свирепых красавцев я ровным счетом ничего не значила. Пустое место, я просто не существовала. Они разговаривали друг с другом, не обращая на меня внимания. Если я оказывалась у кого-то из Перегринов на дороге, меня просто отпихивали в сторону. А какие они были свирепые! – Жанна передернула плечами. – Когда одному нужно было позвать другого, он просто швырял в него боевым топором. Я не понимаю, как они вообще дожили до зрелого возраста. – Жанна взглянула на Лиану. – Когда мне рассказали, что вы подожгли его постель, я подумала, что вы поступили правильно. Такой язык для Рогана вполне понятен. Наверняка он вспомнил о своих старших братьях.
Лиана не знала, что сказать. Разумеется, Жанна не лгала. Лиана и сама знала, каково это – когда тебя не замечают. Да, она сумела найти общий язык с Роганом, но если представить, что кроме него были бы еще какие-то старшие братья… Лиана спохватилась. Ни в коем случае нельзя вставать на сторону этой изменницы.
– Скажите, а все это, – она махнул рукой в сторону окна, – окупило ваше предательство? Двое братьев погибли, пытаясь вернуть вас. Вам приятно было слышать, что они умерли?
Жанна рассердилась.
– Они не пытались вернуть меня! Они не узнали бы меня, если бы встретили. Нет, им нужно было отомстить Говардам. Когда я жила у Перегринов, каждый день я слышала о том, какие Говарды мерзавцы. А здесь я каждый день слышу, какие негодяи Перегрины. Неужели эта омерзительная вражда никогда не кончится?
– Ваше предательство подлило масла в огонь, – прошептала Лиана, чувствуя, что силы ее оставляют.
Жанна успокоилась.
Вы правы. Но Оливер был так добр ко мне, а этот дом показался… – Она взмахнула рукой. – Здесь играла музыка, звучал смех, служанки склонялись передо мной в реверансе. А Оливер был такой заботливый…
– Такой заботливый, что сделал вам ребенка, – заметила Лиана.
– После грубого Рогана находиться в постели с Оливером было сущим наслаждением, – резко ответила Жанна и встала. – Я ухожу. Вам нужно поспать. Вернусь утром.
– Не нужно. Я и сама обойдусь.
– Ну как угодно. – Жанна вышла из комнаты.
Лиана услышала, как задвигается засов, и тут же уснула.
Три дня к ней никто не приходил. В холодной, неотапливаемый комнате ее простуда усилилась. Лиана не могла ни есть, ни пить, а просто лежала, то трясясь от холода, то пылая огнем и проваливаясь в забытье.
Когда Жанна наконец появилась. Лиана смотрела на нее сквозь какой-то зыбкий туман.
– Я так и думала, что меня обманывают, – сказала Жанна. – Слуги говорили, что вы выздоравливаете. – Она ударила кулаком в дверь. – Поднимите ее и несите за мной, – приказала она охраннику.
– Лорд Оливер приказал держать ее здесь, – возразил караульный.
– А я отменяю его приказ. Если ты не хочешь, чтобы тебя прикончили и вышвырнули со стены, как падаль, выполняй приказ.
Лиана почувствовала, как ее обхватывают чьи-то мощные руки, – Роган, – прошептала она.
Она не помнила, как ее несли куда-то, и очнулась лишь тогда, когда проворные руки служанок раздели ее, смыли с тела пот и положили на мягкую пуховую перину.
В течение последующих трех дней Лиана видела только Жанну Говард: та поила ее бульоном, сажала на горшок, обтирала салфетками, просто сидела рядом. Ни разу за все это время они не заговорили друг с другом – Лиана помнила, что эта женщина предала ее мужа.
Но на четвертый день ее упрямство ослабло. Лихорадка спала, осталась только слабость.
– Как мой ребенок? – прошептала она, нарушив молчание.
– Здоров и с каждым днем растет. Обычной простуде не под силу одолеть Перегрина.
– Конечно, для этого нужна изменница-жена, – бросила Лиана.
Жанна отложила вышивку, поднялась и направилась к двери.
– Подождите! – позвала Лиана. – Прошу прощения. Вы были добры ко мне.
Жанна вернулась, налила из кувшина какого-то напитка и протянула Лиане.
– Выпейте. Вкус отвратительный, но это вам поможет.
Лиана послушно выпила горький отвар.