Последние отзывы

  41  

Вложив свою руку в его крепкую ладонь, Маргарита прошептала со свойственной ее возрасту невинной откровенностью:

– Мне бы хотелось, милорд, чтобы вы меня больше никогда не покидали!

– Если это будет зависеть только от меня, мадам, я с вами не расстанусь, разве что вы сами прикажете мне удалиться…

Но Суффолк знал, что ему не суждено долго быть рядом со своей маленькой королевой: надо было отправляться в Англию, где молодой король с нетерпением ожидал юную супругу.

5 апреля, в отвратительную погоду, корабль «Джоан Шербург» отплыл из Руана, который все еще принадлежал английскому королю, – впрочем, до освобождения города оставалось уже совсем немного времени. Увы! Казалось, небеса ополчились против свадебного кортежа: в Ла-Манше бушевал шторм. Маргарита много раз прощалась с жизнью, а Суффолк исступленно молился о том, чтобы корабль никогда не достиг берегов Англии, – он мечтал погибнуть, сжимая Маргариту в объятиях.

Наконец изрядно потрепанное судно было выброшено на берег у Рочестера, где, разумеется, его никто не ждал. Королева, измученная ужасными приступами морской болезни, с радостью ступила на английский берег, она забыла даже о том, что большую часть ее вещей смыло во время шторма.

Из соседнего городка прибежали люди с одеялами и теплым питьем, путешественников обогрели и накормили, а затем отправили вестника ко двору. В конце концов все благополучно погрузились на бот, который доставил их в Саутгемптон, где пребывал король.

Впервые увидев своего супруга, Маргарита испытала странное чувство. Это была не любовь, ибо сердце ее уже принадлежало мужественному Суффолку. Но она ощутила инстинктивную, почти материнскую нежность, а также острое желание оберегать и защищать своего короля.

Двадцатитрехлетний Генрих был по-своему красив, хотя красота его казалась болезненной: он был слишком тонким, слишком высоким, слишком бледным! Маргариту поразили его глаза – глаза настоящего библейского пророка: огромные, кроткие и очень печальные. В них раскрывалась его душа, исполненная христианского смирения и милосердия. Воистину это был странный король! Однако стал он таким не без причины, и Маргарита знала его историю.

Он родился через несколько дней после безвременной кончины своего отца, Генриха V Завоевателя, победителя в битве при Азенкуре, впоследствии воспетого Шекспиром. А матерью его была прелестная Екатерина Французская, дочь Карла VI Безумного и Изабеллы Баварской. Но ребенку не суждено было изведать материнскую нежность: после кончины супруга, которого Екатерина терпеть не могла, она влюбилась в Оуэна Тюдора и родила от него двоих детей. Глостер, лорд-протектор, приказал заключить королеву в монастырь, где она прозябала в страшной нищете и вскоре умерла, не вынеся голода и холода. Детство маленького короля было безрадостным: его жестоко муштровал опекун граф Уорвик – тот самый человек, чья ненависть обрекла на костер Орлеанскую Деву Жанну. Единственным прибежищем несчастного мальчика стал бог, и если бы не королевское предназначение, он охотно принял бы постриг. Обо всем этом Суффолк рассказал Маргарите еще до того, как они отправились в Англию, ибо угадал недюжинную силу в хрупкой на вид девочке.

– Вам придется защищать короля, мадам, – сказал он. – Генрих слишком мягок и добр. Некоторые люди этим пользуются.

«Некоторые люди»? Маргарита догадалась, о ком говорит Суффолк, – это был Глостер, вездесущий Глостер, известный своей злобой и мелочной мстительностью.

И молодая королева не сочла нужным скрывать свои чувства во время первой встречи с новыми подданными. Приветствуя Генри Бофорта, кардинала Уинчестера, она расцеловала этого великана с лицом таким же красным, как его кардинальская сутана. Ей было известно, что этот восьмидесятилетний старик сохранил всю силу души и тела – не случайно именно он был главным и любимым советником короля. Зато Глостера Маргарита приняла с ледяной холодностью и, небрежно протянув ему руку для поцелуя, сухо произнесла:

– Мы рады видеть вас, сеньор герцог!

Глостеру было около сорока лет, и он мог бы считаться красивым мужчиной, если бы на лице его не отражались присущие ему подлость и лицемерие. От него не ускользнула враждебность Маргариты, и он метнул на нее взгляд, полный ненависти. Но королева уже отвернулась от лорда-протектора, вновь обратившись к кардиналу Уинчестеру, которого совсем не боялась, хотя и знала, что он отличается крутым нравом. Ведь это был близкий друг Суффолка!

  41