105 
— И не любить взгляд, который он бросать перед уходом на черная девушка… Замышлять нехорошее!
— Думаешь, я не понимаю? Мне тоже кажется, что они готовят нам какую-то гадость, только вот какую? Может, мы все же поужинаем? — спросил он уже громко своих спутников, с интересом расхаживавших по комнатам. Исключение составлял Финнеган. Он уже давно заинтересовался остуженными в речной воде бутылками, которые служанка при них поставила на стол: зубами вынув пробку из одной, он жадно принялся хлебать из горлышка.
Произошла небольшая заминка, потому что матросы не решались сесть за один стол с Турнемином, но тот отмел их робкие возражения:
— Не забывайте, друзья мои, мы с вами на арене боевых действий. А в траншеях разве разводят церемонии? Садитесь. Видите, здесь накрыто на семерых, а это значит, что, пока мы объезжали плантации, сеньор Кальвес успел передать соответствующее распоряжение. А вот и первое блюдо.
В дверях появилась Дезире, неся с крайней осторожностью двумя руками большое блюдо, в котором аппетитно дымилось рагу из цыпленка, ямса и нежных пататов. Она поставила его в центр стола рядом с уже разложенными фруктами, сырами и компотом.
Турнемина поразило, какими жадными взглядами сопровождали ее матросы — их, без сомнения, больше интересовала сама девушка, чем то, что она несла. Жиль даже улыбнулся, он тоже не мог не оценить по достоинству первобытную чувственность, исходившую от Дезире, и мягкое колыхание ее груди, грозившей то и дело выскользнуть из выреза легкой хлопковой одежды, пока она, ни на кого не глядя, наполняла тарелки. По тому, как задрожали сжатые в кулак пальцы Жермена, когда негритянка дотронулась бедром до его локтя, Турнемин догадался, что у помощника капитана чешутся руки…
Все молчали, и в этой тишине было что-то давящее. Слышалось лишь звяканье половника по фаянсовому блюду и тарелкам да тяжеловатое дыхание мужчин. Но, едва Жиль, перекрестив пищу и сведя застольную молитву к одной фразе, дал знак начать трапезу и потянулся сам к ложке, Понго заговорил:
— Ждать! — выразил он весьма лаконично свою мысль.
И, жестом подозвав Дезире, он наполнил ложку подливой и протянул девушке.
— Есть! — приказал он.
Она отрицательно качнула головой и хотела убежать на кухню, но индеец крепко держал ее за руку.
— Мы не есть, если твоя не пробовать пища.
Мы твоя не знать. Но знать, что есть служанка в доме у негодяй…
Что-то дрогнуло в глазах негритянки, пока она обводила взглядом ставшие неподвижными, словно окаменевшие лица белых и откровенно угрожающее — Понго. Но она замешкалась лишь на мгновение. Потом презрительно поморщилась, взяла ложку и проглотила содержимое. И, пожав плечами, скрылась на кухне.
И, хотя гости чувствовали ее присутствие за тонкой низкой перегородкой, атмосфера разрядилась.
— Ну так как же? — спросил Пьер Менар. — Можно начинать?
Но Жиль все не решался притронуться к еде.
Он вопросительно посматривал то на Понго, то на Финнегана, склонившегося над своей тарелкой и старательно обнюхивавшего пищу, и наконец отставил блюдо подальше.
— Если хотите знать мое мнение, лучше сегодня обойтись сыром и фруктами. Женщина колебалась, когда Понго заставил ее попробовать свою стряпню.
— Но все-таки попробовала, — возразил Жермен, который, совершенно очевидно, был покорен экзотическим очарованием служанки. Значит, еда не отравлена…
Финнеган поставил на стол опустошенную бутылку.
— Нет, не отравлена, но это еще не значит, что она безопасна, и я согласен с шевалье — лучше не трогать блюдо, каким бы аппетитным оно ни казалось. Эй, Дезире! Заберите-ка все это и дайте нам чистые тарелки.
Но ему никто не ответил. По ту сторону перегородки не раздавалось больше ни звука.
— Наверное, сбежала через окно, — сказал Жиль.
Он вскочил и бросился на кухню.
Окно оказалось закрытым, и сначала Турнемин никого не увидел. На полках громоздились горшочки, банки, висели плетенки лука и связки сухих фруктов. Посредине стоял стол, и, обходя его. Жиль наткнулся на
Дезире: свернувшись калачиком, подложив локоть под голову, девушка спала, да так глубоко, что даже не шелохнулась, когда хозяин попробовал разбудить ее.
— Эй, идите все сюда! — крикнул Жиль. — Похоже, Понго оказал нам хорошую услугу, когда заставил кухарку испробовать то, что она приготовила, на себе.
Опустившись на колени, Лайам поднял веко негритянки, пощупал пульс. Потом выпрямился и, вздохнув, сказал:
105 
